– Не смейте! – зарычал принц, заметив, что люди передают по кругу нож, но цепочку было уже не остановить.

Одна за другой линию окропляли алые капли – по добровольной жертве с каждого. Земля дрожала от гула голосов, воздух искрил силой, проистекающей из единения, и когда очередь дошла до меня, я ощутила себя частью огромного целого, словно теперь у нас была одна душа на всех.

А голос Имельды взмывал всё выше, и когда последняя капля крови – Ксавьера, которую он пожертвовал, не сводя с принца глаз, – упала на колдовской контур, порошок взметнулся в небо, образовав над нами Кольцо из сиреневого тумана. Оно переливалось и потрескивало молниями, бросая стальные отблески на лицо принца.

В последние мгновения, признав поражение, он принял свою участь достойно. Замер со свойственной ему усмешкой и вскинул руку с мечом как раз в тот момент, когда молнии, собравшись вместе, ударили в центр, прямо в гордо выпрямленную фигуру.

И под этим сокрушительным потоком магии принц начал оседать, теряя власть над своим телом. Конечности стремительно деревенели: сперва отказали ноги, уронив его на одно колено, потом напряглась шея… как приклеенная, прижалась по швам левая рука, но правая продолжала упорно стискивать меч, пока пальцы не закоченели в таком положении. А отходящие от Кольца зигзагообразные разряды всё били и били непрерывно в одну точку, придавливая принца к земле, пока он не вытянулся на спине, совершенно неподвижный, и только глаза по-прежнему горели живым огнём, выискивая кого-то в толпе.

Наконец встретились с моими, и с немеющих губ сорвалось едва слышное:

– Поцелуй… последний.

Не знаю, что на меня нашло. Следовало притвориться глухой или попятиться, отвернуться или… что угодно, только не выполнять просьбу, но очнулась я уже на полпути к нему, услышав позади чьё-то встревоженное:

– Виски, вернись!

Ещё пара шагов, и я присела перед принцем и склонилась над застывшим лицом. Кажется, он попытался улыбнуться, только заклятие помешало. Но губами я всё равно почувствовала эту улыбку и ещё успела ощутить отклик. А через секунду всё закончилось. Рот, только что сладкий и тёплый, стал холодным как мрамор, и таким же жёстким, и никто больше не отзывался на поцелуй.

Первое, что я услышала, была оглушительная тишина. Она всегда оглушает после продолжительного шума, а треск заклятия оказался весьма продолжительным. Потом что-то зашелестело: это Кольцо осыпалось с неба песочным дождём, заволакивая зрителей сиреневой дымкой, так что ещё какое-то время мы с Варлогом оставались в круге наедине. Принц лежал, вытянувшись во весь рост на спине, твёрдый как камень: глаза прикрыты, уголки губ чуть приподняты, а правая рука прижимает к груди меч.

Когда порошок очутился на земле и воздух очистился, выяснилось, что присутствующих стало вдвое больше: предки последовали примеру Имельды, покинув тела потомков, и теперь стояли рядом с ними, о чём-то беседуя – одни негромко, другие едва сдерживая эмоции, третьи – с видимым стеснением.

– Это был очень глупый поступок. – Я подняла глаза на молодую женщину с такими яркими волосами, что даже призрачность не смогла приглушить их оттенок. И правда пшеница на закате… Роуз кивнула на принца: – И в то же время добрый.