Откуда бомба упала: из сада ли – хоть и далеко, все-таки долетела бы; из канавы ли, тут ли кто бросил, – нельзя было разобрать, так как это сразу вышло. А как ушел преступник – Бог знает! Тут все дымом завалило, свету Божьего не видно было. Ему что – и первый остался цел, и второй, полагать надо, кинул, да и в сторону, а потом потолкался в толпе и ушел. А у первого преступника, когда мы его валили, я видел за кушаком много всего было: и нож, и пистолет; только чтоб у него вырвали – я не видал; ему руки только крепко-накрепко держали. А мой-то кафтан в клочья разорвало, только один рукав остался цел, а то все порвало.

«С.-Петербургские ведомости», со слов помощника пристава поручика Максимова, передают следующие подробности страшной катастрофы, которых он был очевидцем, ранее других успев подбежать к покойному императору.

Покойный государь изволил выехать из дворца в Михайловский манеж, направляясь по Мойке чрез Певческий и Театральный мосты. Максимов проводил государя в пределах своего участка между этими мостами. Затем остановился у Театрального моста ожидать возвращения его. Около трех четвертей второго государева карета показалась на углу Инженерной улицы, затем, следуя по направлению к

Театральному мосту; на некотором расстоянии от последнего вдруг раздался страшный взрыв – клубы синего дыма покрыли карету. Максимов инстинктивно бегом бросился со своего места к месту происшествия. Максимов подбежал к карете, когда покойный государь выходил уже из нее. В понятном волнении государь шатался; Максимов и полковник Дворжицкий поддерживали его.

Устремив свои взоры на какого-то человека, должно быть Рысакова, которого держали солдаты, Государь прерывисто сказал: «Это ты? Возьмите его под арест!». С этими словами он повернулся и направился к раненому казаку. Тут раздался новый страшный взрыв.

Максимов упал одновременно с государем и полковником Дворжицким. Он потерял сознание. Когда он очнулся через некоторое время, то увидел кругом суматоху, но не может забыть окровавленных и изувеченных ног Государя. Он подполз к перилам набережной, с усилием встал на ноги. Но тут один Преображенский офицер взял его отвести в придворный госпиталь, как оказалось, по приказанию великого князя Михаила Николаевича.

Максимов сильно контужен и ранен в левую руку и левую ногу; правая рука испещрена мелкими легкими ранами, как бы наколами иглы; лицо также изранено; глаза остались целы, но у правого сильный подтек. Вся одежда, в которой он был во время катастрофы, разорвана на клочки, шашка с эфесом сплющена.

Вместе с поручиком Максимовым на посту, на Театральном мосту, находился околоточный надзиратель первого участка, Казанской части, Егор Галактионов, который одновременно с Максимовым бросился за ним по направлению к карете покойного Государя после первого взрыва. Галактионов ранен в левую руку и лишился левого глаза. Он находится теперь в придворном госпитале.

Не безынтересен, хотя и не нов в подробностях рассказ капитана Коха, начальника охранной стражи его величества. Капитан Кох передает: «Когда раздался первый взрыв, я выскочил мгновенно из саней и остановился осмотреться вокруг и убедиться, что сталось с государем императором; завидя, что государь выходит из полуразрушенной кареты, и что около него находятся несколько лиц, в том числе Дворжицкий, я побежал по направлению к его величеству, но не успел отбежать и десяти шагов, я заметил бегущего мне навстречу по тротуару канала, в направлении к Невскому, молодого человека, напоминающего костюмом мелкого приказчика, с опущенною в правый карман рукою.