Она качает головой.

– Когда-нибудь. Но сейчас я хочу отложить деньги на учебу в университете. Я хочу поступить в Лигу плюща.

Старик одобрительно кивает.

– Дело хорошее. – Он продолжает рассматривать монеты под лупой. – Скажите мне честно, мисс Гвенди, ваши родители знают, что вы их продаете?

– Да, сэр, они знают. И не возражают, потому что это для благой цели.

Он на миг отрывается от монет и пристально смотрит ей в глаза.

– Но, как я вижу, их с вами нет.

В четырнадцать лет Гвенди не знала бы, что на это ответить, но теперь она старше и вполне в состоянии справиться с заковыристым вопросом. Как говорится, отбить крученый мяч.

– Они сказали, что мне пора привыкать к самостоятельности и надо с чего-то начинать. Я читала журнал. – Она указывает на экземпляр «КОЙНидж», лежащий на столе.

– Ясно. – Ленни кладет лупу на стол. – Что ж, мисс Гвенди Питерсон, Моргановский серебряный доллар этого периода в почти отличной сохранности стоит от семисот двадцати пяти до восьмисот долларов за штуку. Моргановский серебряный доллар в такой отличной сохранности… – Он качает головой. – Честно сказать, я не знаю.

Гвенди мысленно не репетировала эту часть переговоров – да и как бы она могла отрепетировать? – но Ленни ей нравится, и она импровизирует на ходу.

– Моя мама работает в автосалоне, и они иногда отдают автомобили по бросовым ценам, чтобы быстрее продать. Если я продам эти доллары по восемьсот каждый, это будет достаточно бросовая цена?

– Да, мэм, вполне, – говорит он не задумываясь. – Только, может быть, вам не стоит торопиться? В большом специализированном магазине вам наверняка предложат…

– Если вы их возьмете по восемьсот, я лучше отдам монеты вам.

Старик издает довольный смешок и протягивает ей руку.

– Значит, договорились, мисс Гвенди Питерсон. – Они пожимают друг другу руки. – Я выпишу чек.

– Э… Уверена, Ленни, что вам можно доверять, но я опасаюсь брать чеки.

– И кто станет тебя винить, если я завтра окажусь в Торонто или в Вашингтоне? – Он подмигивает Гвенди. – К тому же у меня есть свое собственное присловье: наличность не проболтается. Зачем дядюшке Сэму знать о наших делах? У него и без нас хватает хлопот.

Ленни возвращает монеты обратно в пластиковые конвертики и прячет куда-то под стол. Отсчитав шестнадцать хрустящих стодолларовых бумажек – Гвенди до сих пор не верится, что все это на самом деле, – он выписывает квитанцию, отрывает копию и кладет поверх денег.

– На всякий случай здесь есть мой номер телефона. Если вдруг у твоих папы с мамой возникнут вопросы. Ты близко живешь?

– Около мили. Я приехала на велосипеде.

Он задумчиво хмурится.

– Молодой девушке лучше не ездить с такими деньгами одной. Может быть, стоит позвонить родителям, чтобы они тебя забрали?

– Не надо, – говорит Гвенди и улыбается. – Я могу за себя постоять.

От смеха у Ленни дрожат брови.

– Даже не сомневаюсь.

Он кладет квитанцию и деньги в конверт. Сгибает конверт пополам и обматывает его чуть ли не ярдом скотча.

– Ну-ка посмотрим, поместится он к вам в карман?

Гвенди убирает конверт в карман шорт.

– Как миленький, – говорит она, похлопав себя по карману.