Также Гвенди устраивается на свою первую настоящую работу (раньше она подрабатывала, присматривая за соседскими детишками и подметая дворы от листьев, но это не в счет): в буфете в автомобильном кинотеатре, три раза в неделю по вечерам. Никого не удивляет, что она сразу зарекомендовала себя как ответственный и исполнительный работник, и уже через два месяца ей повышают зарплату.

Также ее выбирают капитаном школьной сборной по легкой атлетике.

Гвенди по-прежнему размышляет о мистере Фаррисе и по-прежнему беспокоится за пульт управления, но уже без прежнего нервного напряжения. Она по-прежнему запирает дверь своей комнаты на замок, вынимает из шкафа пульт и нажимает на рычажок, выдающий шоколадных зверюшек, но уже не так часто, как раньше. Не больше двух раз в неделю. Иногда даже реже.

На самом деле она сумела расслабиться до такой степени, что однажды поймала себя на мысли: Может, когда-нибудь ты о нем просто забудешь?

Но потом она натыкается на статью в газете, где говорится о случайной утечке спор сибирской язвы на советском заводе биологического оружия, в результате чего погибло несколько сотен человек и случилась локальная экологическая катастрофа. Гвенди читает статью и понимает, что никогда не забудет о пульте, о его красной кнопке и о принятой на себя ответственности. Но в чем именно заключается эта ответственность? Гвенди точно не знает, но думает, что, наверное, ей надо следить, чтобы мир не вышел из-под контроля. Мысль совершенно безумная, но почему-то кажется правильной.

Под конец одиннадцатого класса, в марте 1979-го, Гвенди смотрит по телевизору репортаж об аварии на атомной электростанции Три-Майл-Айленд в Пенсильвании. У нее развивается настоящая мания, она пересматривает все газеты с сообщениями об аварии, прежде всего чтобы понять, сколько людей пострадало и как эта авария повлияла на ближайшие города и поселки. Ее беспокоят масштабы бедствия.

Она уговаривает себя, что нажмет красную кнопку и отменит последствия Три-Майл-Айленда, если будет нужно. Вот только Джонстаун никак не идет у нее из головы. Тот религиозный маньяк все равно совершил бы задуманное – или она как-то его подтолкнула? Те безумные медсестры все равно отравили бы малышей – или их разум помутился еще сильнее стараниями Гвенди Питерсон? Что, если пульт управления – как обезьянья лапка в той сказке? Может быть, он исполняет желания, но оборачивает все к худшему? Может быть, это она оборачивает все к худшему?

С Джонстауном я еще не понимала. А теперь понимаю. Но для чего тогда мистер Фаррис поручил мне хранить пульт? Разве не для того, чтобы сделать правильный выбор, когда придет время?

Когда ситуация после аварии выправляется и неоднократные исследования подтверждают, что дальнейшей угрозы не будет, Гвенди рыдает от радости – и облегчения. Как будто увернулась от пули.

В последний четверг учебного года Гвенди приходит в школу и сразу видит скорбные лица учителей и ребят. Группка девчонок о чем-то шепчется у входа в столовую, многие плачут.

– Что случилось? – спрашивает она у Джози Уэйнрайт.