Результаты анализов, как и заверяла её врач, оказались хорошими, на данном этапе никаких отклонений обнаружено не было. Она чувствовала себя неуютно, когда не могла ответить на вопросы медицинского персонала о группе крови и резус-факторе отца или переносил ли он когда-нибудь некие заболевания. Никаких осуждающих многозначительных взглядов или чего-нибудь подобного в этом роде – уровень обслуживания этого бы просто не позволил, но ей было стыдно перед собой, что копни она глубже – и выяснится, что ничегошеньки она о нём не знает, кроме самого элементарного. Вернуть бы время вспять – была бы гораздо мягче и отзывчивее, не пытаясь притянуть его одной рукой, одновременно отталкивая при этом другой.

Таисия решилась как-то заглянуть в отдел для новорождённых и выпала из ощущения реальности, теряясь в многочисленных названиях аксессуаров и предметов одежды, совершенно не имея понятия, а нужно ли это всё такому крохе и если нужно, то в каких масштабах. И всё было такое умилительно-крохотное и трогающее за сердце, что невозможно было пройти мимо, чтобы не проторчать над очередным прилавком лишние несколько минут. На самом деле мамаш, впервые посетивших подобные отделы, можно было легко отличить по слегка растерянному взгляду и состоянию, близкому к счастливому обмороку, в то время как более опытные представительницы сразу выцепляли из всего этого бешеного разнообразия необходимое.

Телефон Артёма так и оставался выключенным, домработница неизменно отвечала, что хозяин не давал о себе знать, а еще раз соваться на его фирму, чтобы встречаться с неприятным типом Иван Палычем, ей просто не хотелось. И что-то ей подсказывало, что приятель Борзова не врал, говоря, что не видел того, возможно, догадывался, где находится Артём или мог бы даже с некой уверенностью назвать несколько мест, где можно было бы его найти, но делиться соображениями с ней явно не собирался, как и она не собиралась униженно вымаливать необходимые ей сведения. Опять плыть по течению? Ей начало казаться, что в последнее время она только этим и занимается, полностью пустив всё на самотёк.

Из тягучего однообразия серых будней вырвал отец, пригласивший её на проводы Андрея, которого он решил отправить в некий аналог летнего лагеря за рубежом для углубления знаний языка. Хотела было отказаться, но потом вспомнила, что отец больше ничем не выказывал своего пренебрежения к ней и к её отношениям с Артёмом, кроме той самой первой стычки, не лез к ней с запоздавшими советами, видимо усвоив урок. Потому она решила порадовать своего родителя присутствием на семейном торжестве, по размаху могущего соперничать с полноценным выпускным. Кому и что только он пытался доказать, закатывая пирушку на широкую ногу, было непонятно. Но глядя на то, как естественно держится отец, искренне радуясь за своего отпрыска, поняла, что никаким кичем и желанием как можно более помпезно отметить праздник здесь и не пахнет – просто отец стремится дать своему сыну самое лучшее. А заодно вспомнила, на какую широкую ногу было поставлено празднование ее собственного Дня Рождения или как он не стал её корить за то, что друзья испортили ценные для него вещи, взяв все проблемы и расходы по их восстановлению на себя. Можно ли было упрекать его в естественном желании каждого родителя дать своему ребёнку самое лучшее? Как это часто бывает, представления родителей и детей о том, что предпочтительнее на самом деле, не совпадали, но её вдруг накрыло осознанием того, что, возможно, и ей однажды придется столкнуться с подобным конфликтом интересов и усмехнулась тому, как скоро маленький малыш завоёвывал место в сердце и забирал для себя всё больше внимания, перестраивая её мысли, заставляя её по-новому смотреть на привычные вещи.