Я кашлянул в кулак, прочищая горло и активируя подслушивающее устройство.

– Здравствуй, Дибар Даудович. Я пришел, как и договаривались.

Он посмотрел на меня очень внимательно. На мгновение отвел взгляд, потом так же внимательно посмотрел снова. Мне этот взгляд, честно скажу, не понравился. Гайдаров словно бы пытался узнать меня, но память его подводила.

– Мы с тобой раньше не встречались? – все же спросил он.

А как не спросить, если Абдуллаев много раз внимательно рассматривал мои фотографии? Парик немного изменил мой облик, но не черты же лица…

– Не припомню такого. У меня, вообще-то, память на лица отменная. Если я с человеком даже в детстве в одной школе учился в параллельных классах, я его и через тридцать лет сразу узнаю. Было уже такое. Меня не помнят, а я помню.

– Ладно. Хорошая память достойна зависти… Ты один пришел? И хорошо. Я слышал, что твой напарник – человек не из самых приятных. Лучше от него в стороне держаться. Я вообще не люблю многолюдства. Здравствуй, Александр! Рад познакомиться с тобой.

Руку для приветствия он все же не протянул. Граната по-прежнему была в правой руке, а здороваться левой некрасиво. И из кресла Гайдаров не встал, из чего я сделал вывод, что в кресле под ним спрятано оружие. Если граната выглядела демонстративной угрозой, то оружие должно было стать угрозой скрытой.

– Я же предупредил тебя, что Володя будет меня страховать. Будь уверен, он страхует. Я тебе, честно говоря, не завидую, если ты придумал какую-то пакость. Володя и не таких обламывал. Он специалист серьезный.

– И часто ломать приходилось?

– Случалось. Чаще всего, когда заказчик платить не хотел. Это я тебе говорю в качестве предупреждения. Так сказать, намек на будущие отношения. Мы за одним заказчиком в Нигерию ездили, там его достали. Сначала деньги получили, а потом с ним разобрались. До денег, естественно, пришлось с его охраной разобраться. Хорошая у него охрана была, не чета твоей. Посоветуй, кстати, своему толстяку за спину мне не заходить и вообще не маячить, когда серьезные люди между собой договариваются. Я такого не люблю и могу нечаянно выстрелить.

– Абдурашид, посиди на кухне, – мягко попросил Гайдаров.

Абдурашид молча прошел, куда ему было указано.

– Вообще-то он не охранник. Абдурашид просто создает мне некоторые бытовые удобства. Я за последнее время привык к комфорту, и он помогает мне не отходить от этих приятных привычек. И не назойливый, в делах не мешает.

– Кстати, о делах… Я у тебя ночевать не собираюсь. Давай лучше быстрее к делу переходить. Ты готов?

– Я для того тебя и приглашал. Только сразу возникает вопрос: я с тобой одним договариваюсь или твой напарник тоже в деле?

В голосе Гайдарова появилась восточная хитреца, не уловить которую было невозможно.

– Конечно, в деле. А в чем разница? Переговоры веду я, работаем мы вместе.

– Разница в цене. Или цена тебя мало интересует, поскольку изначально мы договаривались с Магомедом Гасановичем и рассчитываться должны с ним?

Помнится, генерал Лукьянов, зная характер Гайдарова, предлагал мне перевести разговор именно на эту тему. Но Дибар сам мне помог. Что ж, мы не против. Я скорчил задумчивую физиономию, но раздумывал недолго.