На ноги было поднято всё училище. Искали его долго, пока, совершенно случайно, один из техников, осматривавший стоянку самолётов, не обратил внимания, что к одному из самолётов шли одиночные следы. Там они — у выхлопной трубы — и заканчивались. Хотя вокруг было много натоптано искавшими Носкова курсантами, эти следы показались технику странными.

Оказалось, что Носков, стоя на посту, решил немного поспать. Положение стоя его особенно не удовлетворило, и он решил поговорить с Морфеем в сопле двигателя. Саша забрался в выхлопную трубу и достаточно хорошо в ней устроился. Там не дуло, ветер был в другую сторону. И Носков заснул, как в люльке. Один из часовых с соседнего поста, проходя мимо, увидел, что рядом с самолётом валяется заглушка от сопла. Недолго думая, он поставил её на место и закрепил как положено. Таким образом нашего товарища закрыли наглухо. Находясь в полной темноте, он, как это было не раз, полностью посвятил себя любимому занятию. Проспал Саша без малого шесть с половиной часов кряду, с учётом того, что в карауле всегда не высыпаешься. Носков же и при нормальном распорядке часто спал как убитый. А здесь, как говорится, сам бог велел.

Конечно, если бы сопло было открыто, Сашу сразу бы нашли. Но на закрытый заглушкой двигатель никто внимания не обратил. И если бы не механик-следопыт, догадавшийся постучать по заглушке, не знаю, сколько бы ещё искали пропавшего часового. Но механик постучал, и в ответ из нутра двигателя раздался рёв Носкова:

— Что вы меня здесь заперли?!

Вот так довольно смешно закончилось это чрезвычайное происшествие. Носкову объявили трое суток ареста. И, вдоволь отоспавшись в двигателе, он сразу же отправился на гауптвахту. Все долго ещё потом вспоминали этот случай. Он стал апофеозом любого разговора, когда речь заходила о Саше и его непревзойдённых «сонных» качествах. «Шесть с половиной часов сна в двигателе!» — восклицали обычно курсанты. И слава об этом подвиге вышла далеко за пределы училища.

Однажды нас подняли по тревоге в лагере под Богоявленском. Мы уже летали на Ил-28. И вот часов в пять вечера нас быстро погрузили в машины и отправили в соседний рыболовецкий совхоз. Там была система прудов, которые удерживались плотинами. Одну из них внезапно прорвало, и вся вода вместе с рыбой устремилась вниз, по руслу небольшой реки.

Когда мы подошли к прорванной плотине, нам открылась следующая картина. Работали одни женщины. Мужики стояли и руководили. А плотину потихоньку размывало. Увидев нас, мужики стали командовать и нами — кому куда встать и как бросать мешки с песком. Были они все изрядно навеселе, и команды сыпались одна за другой. А между прочим, мешки надо было не просто бросать, а бросать туда, куда нужно. Надо было затыкать именно ту расщелину, что, расширяясь, размывала плотину. Причём иногда приходилось и подныривать под неё.

Технология была простая. Мы стояли в воде и по цепочке передавали мешки, которые нам подвозили совхозные рабочие. Было приятно, что мы участвуем в общем-то важном деле — помогаем своим соседям в беде. Но бросалось в глаза и другое. Подвыпившие мужики ничего не делали, только стояли и сверху командовали нами и женщинами. А кому это, в конце концов, понравится?