Как же я хочу, чтобы ты оказалась рядом, любовь моя. Мечтаю обнять тебя, как когда-то. Знаю, ты где-то далеко, живешь своей жизнью. Не хочу вмешиваться в эту жизнь. Но сердце тоскует о тебе. И так будет всегда. Каждый год я буду приходить сюда в этот день, надеясь, что наши пути вновь пересекутся. Оставлю этот блокнот в почтовом ящике. Буду с нетерпением ждать письма и тебя.

Искренне твой,

Грейсон».

Я опустила журнал на колени и задумалась над письмом, что попало ко мне в руки с таким опозданием. Он еще любит меня. Боже, все еще любит. Как и я любила его в 1959-м и люблю до сих пор. И бунгало – он сказал, оно не изменилось с нашего отъезда. Но почему он ничего не написал о картине? Я перевернула страницу и продолжила чтение:

«23 августа 1960

Дорогая Клео,

Должен признать, я с нетерпением открывал ящик и доставал блокнот. Надеялся увидеть несколько строк от тебя или, еще лучше – тебя саму. Но я ждал столько лет, что такое один год? Буду терпелив. Обещаю, любовь моя.

За это время я успел все обдумать. Не понимаю, почему ты не отвечала на мои письма из парижского госпиталя и не приехала ко мне. Китти сказала, что ты вышла замуж, но я ей не верил, во всяком случае сначала. Как ты могла выйти замуж после нашей любви?

В любом случае я уже со всем смирился, но храню надежду, что ты вернешься и мы снова будем вместе. Я знаю, жизнь продолжается, но я не могу жить полной жизнью, когда тебя нет рядом.

До следующего года, любовь моя,

Грейсон».

Я отложила письмо. Я слишком разволновалась и расстроилась, чтобы читать дальше. Китти обманывала нас в больнице. Перехватывала письма. Зачем она это делала? Если бы я получила письма от Уэстри, могло бы все обернуться иначе?

Я направилась в комнату, в дверях показалась Дженнифер.

– Прекрасное утро, бабушка. Тебе надо пойти погулять.

Я убрала блокнот в чемодан и достала письмо Женевьевы Торп.

– Думаю, пора ей позвонить, – уверенно произнесла я.

Дженнифер сидела возле меня на кровати, пока я набирала номер и слушала гудки. Один, два, три.

Ответила женщина, сказав что-то по-французски.

– Здравствуйте, – начала я. – Это Анна Келл… Анна Годфри. Я пытаюсь связаться с Женевьевой Торп.

Дама тут же заговорила по-английски:

– Да, здравствуйте, Анна, это Женевьева.

– Я здесь, – немного смущенно сообщила я. – На Бора-Бора.

– Боже мой, какой чудесный сюрприз! Я отправила письмо, но сомневалась, что получу ответ, и совсем не надеялась на личную встречу. Вы сможете увидеться со мной до отъезда?

– Да. За этим я и приехала.

– Сегодня уже не получится?

– Почему же – вполне. Мы живем в отеле «Аутриггер Сьютс». Сможете заехать?

– С удовольствием. Я давно ждала этой встречи.

– Думаю, я тоже. До вечера.

Я повесила трубку, надеясь, что поступаю правильно.

– Вас двое? – спросила официантка, когда мы с Дженнифер вошли в ресторан.

– Нет. Мы ждем еще одного гостя.

В этот момент сидящая возле бара женщина поднялась и помахала нам рукой. Симпатичная, миниатюрная, с розовыми щеками и светло-русыми кудрявыми волосами, прихваченными золотой заколкой.

– Привет. – Она направилась к нам с Дженнифер. На вид ей было около шестидесяти, как моим сыновьям. – Вы, наверное, Анна.