Издатель, посмотрев на Писателя строгим взглядом, спросил:

— Ну, что делать — то будем?

А это значило: я в тебя, хрен иудейский, деньги вложил? Вложил. Идею мне подкинул? Подкинул. А деньги — то, как сам понимаешь, на деревьях не растут, особенно — американские деньги…

— Что делать?

— Да. Что делать.

— А то, что и делаю…

— Писать?

— Yes, — почему — то перешел на английский Писатель; наверное, чтобы придать себе уверенности.

— Но ведь в суд… Иск, моральный ущерб, и так далее.

— А кто подаст?

— Да кто угодно: Коллега подаст, — принялся загибать толстые татуированные пальцы Издатель, — Соратник, Актер, Функционер… Родственники, все три жены, пол — Останкино — эти просто из солидарности, да и боязно: грохнут еще кого — нибудь известного — что, их грязное белье наружу? Всем напоказ — да?

— Ну и пусть подают. — решительно ответил Писатель. — чем больше мою книгу будут склонять во всех этих «Взглядах», «Часах пик», «Темах» и так далее, тем лучше…

— …?

— Бесплатная реклама, а это значит — еще минимум двести тысяч дополнительного тиража, — с удовольствием произнес Писатель и по потеплевшему взгляду Издателя понял, что попал в цель. Видимо, собеседник принялся считать в уме: минимум триста тысяч, да дополнительного двести тысяч, итого — полмиллиона.

Боже — сказка, а не книга!

Дождавшись, пока Издатель закончит подсчеты, Писатель произнес:

— Да, самое главное — впереди.

— Что? — наконец — то оторвался от своих подсчетов Издатель.

— Надо выяснить, наконец, за что же именно его убили…

— Ну, и как это ты собираешься выяснять?

Писатель скромно улыбнулся.

— Для этого в CIA, в ЦРУ, то есть, существует термин: «обработка закрытых источников информации»… Вот и обработаю. Во всяком случае, верную версию убийства мы (это и о себе, и об Издателе) будем иметь куда раньше, чем все эти МВД и ФСК…

Да, тяжел хлеб writer'а в России, но — благодарен.

Особенно, если ты известный Писатель, если твои книжки идут «на ура», если такие вот Издатели вкладывают в тебя деньги, и ты никого не боишься…

А чему, собственно говоря, ему тут, на вновь купленной Родине бояться?

Писатель в России больше, чем писатель…

Выйдя из издательского офиса. Писатель неторопливо пошел в сторону людного перекрестка — попить кофе, подумать, как и что он будет говорить там, куда направляется..

А после кофе и размышлений ему, Писателю, то есть, надо было направиться в одно малоприметное здание, где мог рассчитывать не только на получение «закрытых источников информации», но и на большее…

Там уже обо всем оговорено во всяком случае, ему обещали…

Ну, хорошо: можно и повращать. Хорошее занятие!

Достал из бокового кармана револьвер, выдвинул барабан, посмотрел, сколько патронов.

Шесть, полный боевой комплект, как и положено. Крутанул барабан, обратно вставил, сунул в карман, мягко улыбнулся…

Американский кольт, по сути — модель прошлого века, немного усовершенствованная, но зато какая!

Скорость — оптимальная: что входное отверстие, что выходное, одинаково.

Многие коллеги, правда, предпочитают пользоваться ТТ. Советские машинки — еще ничего, а китайские — дерьмо страшное; ствол разнашивается, разбалтывается, даже для обыкновенных тренировок не пригоден. Машинка должна быть оригинальной, родной: если ТТ придумали русские, значит, надо пользоваться русским. Если «кольт» и «магнум» придумали американцы, то надо пользоваться американским, а не испанским и не мексиканским. Кажется, похожи, один в один, а — не то. Русские ППШ и «Калашниковы» в отличие от китайских и афганских — день и ночь. В Афгане эти самые «Калашниковы», кажется, чуть ли не в кишлаках самопально собирали. Двадцать рожков отстрелял из такого — и выбрасывай…