Ведь не зря Главный сегодня с кем — то там созванивался, не зря с самого утра консультировался, что можно писать, а что — нельзя… Что ему — слюни и сопли посоветовали разводить, что ли?
И зачем он тогда к двери подходил, прислушивался — не стоит ли там кто — нибудь?
Как — то странно себя он ведет, непонятно.
Для чего звонил — проконсультироваться, что «можно» или чего «нельзя»?
Скорее всего, последнее…
Главный с видимым неудовольствием посмотрел на собеседника — ну, что, мол, говорить, когда нечего говорить?
— Ну, я тебе вчера кое о чем уже сказал, — про юнее он после непродолжительной, но очень напряженной паузы, — а вывод можешь сделать сам… Писать или не писать. Что писать и чего — не писать. Насчет проблематики это ты правильно решил: любую проблему можно растянуть на полюса — «плюс» и «минус», «черное» и «белое», «горячее» и «холодное», и так далее… С «плюсом» «белым» и «горячим» решено, на поверхности: светлая личность убитого. А вот с остальным… — Главный развязал шнурки папки, достал распечатку соболезнования, просмотрел: — вот ты тут хорошо написал — «как прекрасна обнаженная Гласность, и как беззащитна! Можно купить её, раскрутить на барабане это слово из девяти букв, намалевать три «М», бабочек, Инкомбанк, премьер — эсвэ, холдинг, супремекс.,» — процитировал он. — Значит, так: народ не любит рекламы. Листьев — положительный герой, боролся с засилием всех этих холдингов и супремексов, педдигрипалов и вискасов. Выступал, понимаете ли, защитником интересов рядовых россиян. Рекламные агентства, которым все это очень не нравилось, сильно обиделись на него и скинулись на профессионального киллера.
— Версия для идиотов, — вяло шевельнул плавником Обозреватель, — меня же коллеги засмеют…
— А ты псевдонимом подпишись, — посоветовал Главный, — пусть псевдоним и засмеют. Почему для идиотов?
— Ну, допустим, Листьев решил отказаться ото всей рекламы… Хотя — при чем тут Листьев? Гам ведь один Функционер куда большим, чем он, заправляет… По идее, если так, то его и надо было убивать. Ну, хорошо, отказались от рекламы: не навсегда ведь, а только на короткое время. Ни одно телевидение без рекламы существовать не может, факт. И не потому отказались, что заботились о зрителях, а потому, что это хитрый тактический ход. Да и не Листьев, если разобраться, а один очень известный Промышленник, который над ним — тот самый, чей «мерседес» в прошлом году пытались взорвать, кстати, если не ошибаюсь, рядом с домом погибшего, недалеко от того самого тридцатого по Новокузнецкой. Промышленник, кстати говоря, сразу после этого испугался и в Вену свалил, наверное, думает, что там его никто не достанет, — Обозреватель сглотнул набежавшую слюну и продолжил: — пока рекламы не будет, некоторые банки выплачивают компенсацию, целиком и полностью возмещая финансовые потери, а потом резко играют на повышение. Рынок мгновенно монополизируется, и в результате реклама вновь идет по новосозданному ОРТ, а все конкуренты летят под откос, как фашистские эталоны с танками. Рельсовая война, короче говоря. Герои — партизаны тол заложили — и… Это даже мне понятно, хотя я в подобных вещах не слишком компетентен. Элементарно просто. Кто становится монополистом? Промышленник, а также те, кто стоит за его спиной… Кремль становится, и в результате ОРТ целиком и полностью выполняет госзаказы тех, кто стоит за Промышленником. А через год — президентские выборы. А телевидение — четвертая власть. Единственная, наверное, действенная власть в России: первой, второй и третьей, если вдуматься — нет. Отсутствует.