Сергей растерялся. Кабина для пассажира одна, как он там поместится с пленным? Но летчик указал на закрепленную на крыле длинную капсулу:

– Пленного туда!

Офицер упирался, но его затолкали в капсулу силой – такие гондолы предназначались для перевозки раненых или грузов.

– Теперь давай ты.

Когда Сергей взобрался в кабину, летчик сам пристегнул привязные ремни.

Командир встал ногой на крыло и передал Сергею саквояж с документами.

– Прощай. Может, доведется еще свидеться.

– Прощайте! – на прощание Сергей помахал рукой.

Мотор затрещал, маленький самолетик разбежался и легко поднялся в небо.

Костры давно уже потушили, и Сергей не мог понять, на какой высоте они летят и в каком направлении.

Через полчаса внизу появились вспышки, трассирующие очереди, и Сергей догадался – они пролетают над передовой. Однако дальше полет проходил спокойно.

Летчик заложил вираж, потом еще один. Впереди вспыхнул прожектор, осветивший посадочную полосу.

Самолет приземлился, но не пробежал и половины пути, как прожектор погас. Светомаскировка! Было слышно, как под колесами шуршал гравий.

Самолет свернул в сторону, на стоянку, двигатель смолк. Летчик выбрался на крыло и отстегнул ремни на Сергее.

Со стороны гондолы послышались крики и стук – это протестовал пленный офицер. Действительно, в гондоле ему было тесно и страшно.

Механик открыл заднюю крышку и за ноги вытянул из нее туловище немца до половины. Дальше немец, отчаянно ругаясь по-немецки, выбрался сам.

– Чего это он не по-нашему? – удивился механик – он не предполагал увидеть перед собой немца.

– А как еще он должен говорить, если он немец?

Сергей спрыгнул на землю, прижимая к себе саквояж.

Самолет приземлился на одном из подмосковных аэродромов, и через четверть часа к нему подъехали две машины – обе «Эмки», как называли советские «ГАЗ М-1». Из первой машины выбрался офицер.

– У кого документы? Я старший лейтенант Лебедев.

– Пароль! – Сергей положил руку на кобуру.

– Яуза.

Сергей отдал саквояж.

Пленного офицера сразу же посадили во вторую машину. Самого Сергея попросили сесть в первую, куда уселся и старлей с саквояжем, и тотчас обе машины сорвались с места.

Сергей никогда не был в Москве и потому с интересом смотрел по сторонам. Только видно ничего не было, такая темнота стояла за окнами машины. Фонари не горели, окна в домах не светились – светомаскировка. На дорогах стояли заставы, машины несколько раз останавливали, но старший лейтенант предъявлял документы, и машины ехали дальше. Как заметил Сергей, по улицам ходили патрули.

Въехали через ворота, мимо КПП. Со всех сторон двор оказался окружен зданиями.

Пленного офицера сразу увели, один из конвоиров нес его саквояж.

Сергей и старший лейтенант Лебедев выбрались из машины. Часовой у здания проверил документы офицера и вернул их.

– Он со мной.

Сергей почувствовал себя неуютно. Форма на нем полицейская, только без нарукавной повязки, документов вообще никаких. Когда уходил в рейд, личные документы сдал старшине, как и положено. Потом его оставили в отряде, дальше – служба в сельской полиции.

Сергея завели в комнату: стул, стол, откидные нары, окна зарешечены – комната больше напоминала камеру для заключенных. В душе шевельнулась тревога: может его не за того приняли?