– Командиру бы сообщить. Пока не выяснили, что за команда, на рации работать нельзя.

– И что ты ему скажешь? Что спят долго, что форма черная? Мало информации. Нам нужно место другое искать.

– Ближе?

– Солнце к западу пошло, лучи от стекол бинокля отразятся, и нас вычислят вмиг.

По лесу прошли метров двести – опушка изгибом шла, и залегли в тени дерева, куда солнечные лучи не доставали.

Немцы разошлись по машинам, вокруг ходил только часовой.

Часа два ничего не происходило. Разведчики передавали друг другу бинокль. Пока один наблюдал, второй успевал отдохнуть, Николай даже придремал.

Вдруг Сергею показалось, что антенна на одном грузовике шевельнулась. Или ему показалось? Мало ли, глаз «замылился», моргнул, слезы набежали. Но антенна вновь повернулась на десяток градусов.

Сергей толкнул в бок Николая:

– На второй машине слева антенна повернулась!

Дрема с Николая слетела мгновенно, и он протянул руку за биноклем:

– Дай посмотрю…

Он приник к биноклю надолго.

– Во! Теперь сам увидел. Пеленгаторы, твою мать! Надо в отряд возвращаться, командиру докладывать.

Партизанский отряд был не один, в каждом районе области – один-два. Если таких групп пеленгации две или три, немцы быстро определят координаты. Еще год назад пеленгаторов у немцев не было, и работать на рации можно было хоть с базы отряда. Но техника не стоит на месте. Под угрозой оказались все партизанские отряды, имевшие радиостанции.

Как только стемнело, они отправились в отряд и доложили об увиденном, не забыв упомянуть о черной униформе.

– Гестапо! У абвера мобильные радиостанции есть тоже, но форма серая. Николай, подходы к деревне есть?

– От леса до деревни и грузовиков двести метров открытого пространства. Скрытно днем не подобраться, если только ночью, когда команда в пеленгаторах сидит. Часовой один.

Николай был человеком опытным, разведчиком с довоенным стажем, служил еще в засекреченных инженерно-саперных взводах – как их для маскировки называли. Занималось организацией таких взводов ГРУ – Главное разведывательное управление Генерального штаба РККА.

– Как бы ты уничтожение организовал? – спросил командир.

– Небольшой группой. Пару ручных пулеметов можно взять. Ночью часового ножом снять, чтобы не встревожилась немчура. А потом из пулеметов по машинам. Стенки у кузовов из досок, уничтожим и персонал, и оборудование. Потом бензинчика из бензобаков сольем, пожар устроим. Полагаю, все можно сделать быстро и без потерь.

– План толковый. Что надо?

– Василия возьму, он мастер ножи метать. И еще четырех человек при двух пулеметах.

– Не мало? Сам говоришь – их двадцать два человека и офицер.

– Они ночью работают, когда партизанские рации активны. Для нас удобно: они все по машинам, никого вылавливать не надо. Оружие при них – только пистолеты. Правда, в кузовах автоматы или винтовки быть могут. Только они воспользоваться ими не успеют.

– Добро. Сам ребят отбирай – и в путь. До утра успеете к месту прибыть, осмотреться.

Группу Николай набрал быстро, Сергей тоже туда вошел. Устал немного, спать за две ночи подряд пришлось мало. Но он, как и Николай, знал обстановку. Василий был якутом – низкорослым, кривоногим. Растительности на его лице почти не было, и возраст угадать было сложно. Тридцать? Возможно… Пятьдесят? Наверное…