Влад морщится, но заходит. Пока Бон-Бон быстро готовит кофе, мы располагаемся на диване.

— Ты мне чуть жизнь не испортил, — шиплю я со злостью. — Не будь Ени в ладу со своей головой, уже бы ускакала к маме, а мне потом доказывай, что не козел.

— Слушай, я правда не знал, что все так будет. — И ни капли сожаления в голосе. Узнаю братца: я хоть и был с детства засранцем, но хоть пакостил открыто и не лепил из себя святошу, а Влад всегда был прилежным и тихим… омутом с чертями размером с Годзилу.

— Без меня начали? — строго спрашивает Бон-Бон, расставляя на столике тарелки с закусками. Понятия не имею, как ей это удается, но моя жена, кажется, всегда и ко всему готова наперед: будь то визит нежданных гостей или конец света. — Я хочу знать все подробности. Все подробности, — выразительно подчеркивает она.

— Да нечего рассказывать.

Хмм… А вот это что-то новенькое, потому что Влад, хоть и не любитель хвастать своими похождениями, но уж о девушках, на которых запал, скрывать бы не стал. А тут не просто девушка — а целая жена. Еще и та, которая думает, что он — это я. Почему-то мне не по себе от мысли, что он будет трахать мою бывшую подружку. Как-то это… противоестественно.

— Я жду, — только и говорю я, — и учти: либо ты расскажешь правду, либо я отделаю тебя свои костылем так, что женушка не узнает.

— Слушай, она от меня сбежала, — сетует Влад, и выглядит при этом искренне расстроенным. — Я хрен знаю, где ее искать. По адресу, который она указала, проживает полуглухая полуслепая бабулька — божий одуванчик, которая знать не знает никакую Машу Скворцову.

Я копаюсь в памяти, пытаясь вспомнить кого-то с таким именем, но это бесполезно. Будь она Эльвирой или Аминой я бы наверняка запомнил, а уж Машу да еще и Скворцову — маловероятно.

— Или ты рассказываешь, как есть, или, — моя малышка несильно бьет Влада по руке, которую он уже третий раз за последнюю минуту сует в вазочку с оливками, — поедешь домой голодным и без моей помощи.

Влад смотрит на нее с видом приговоренного к казни на электрическом стуле через повешение. Что-то прикидывает, морщится, словно внутри него борется куча противоречий, и, наконец, сдается.

— Да она сама ко мне в баре подсела, — говорит нехотя, при этом старательно избегая смотреть мне в глаза. — И сразу: я знаю, ты Роман Даль, я видела тебя на выставке в прошлом году, ты оставил мне номер, но я его потеряла. В общем, ничего такого.

— На выставке? В прошлом году? — Бон-Бон складывает руки на груди и хмурится, всем видом давая понять, что теперь эстафетная палочка разговора в моих руках и лучше бы мне не юлить. Моя молодая женушка слишком умна, чтобы ревновать к событиям годичной давности и тем более к девушке, чье имя и внешность даже не отложились у меня в памяти, но мне почему-то все равно не хочется ничего ей рассказывать. Тем более, что и рассказывать-то особо нечего.

— Да я раз пять-шесть в год бываю на всяких выставках по всему миру, — отмахиваюсь я, — мало ли с кем могу там пересекаться. Тем более, у меня всегда с собой куча визиток, сами понимаете — работа, контакты, связи.