Салли быстро поклонилась хозяину и уже собиралась уйти, когда он остановил ее.

— Стой. Тебя зовут Кемп, да?

— Да, сэр, — ответила она, кротко глядя на него.

— Будь добра, налей кофе моим гостям.

— Конечно, сэр.

Салли чувствовала, что все трое наблюдают за тем, как она расставляет посуду и наливает кофе. Она не знала, кто эти люди, пока не начала раздавать им чашки. Один из мужчин машинально взял у нее свой кофе и заговорил с другим. Салли узнала его голос; это был человек, которого она встретила на корабле иммигрантов, — Арнольд Фокс.

Она невольно подняла глаза и увидела, что другой гость — Артур Пэрриш и он смотрит на нее, немного нахмурившись, будто чем-то озадаченный. Но вот он отвернулся, чтобы ответить Арнольду Фоксу, и Салли вздохнула с облегчением.

Наливая вторую чашку, она старалась делать это как можно дольше, чтобы послушать, о чем они говорят.

— Понимаете, опасность масштабного погрома, так скажем, на российский манер, — говорил Пэрриш, — в том, что евреи, направляющиеся сейчас сюда, будут вынуждены не сходить с корабля в Лондоне, а плыть прямиком в Америку. О, я понимаю, вы бы это только приветствовали, — обратился он к мистеру Фоксу, видя, что тот собирается ему возразить. — Но посмотрите на это с точки зрения бизнеса.

Он взял чашку у Салли, которая стояла спиной к Цадику. Она между тем обратила внимание, что обезьяны поблизости не было.

— Налей и мне, — попросил мистер Ли.

Этот голос — о, было в его мягкости, глубине, надтреснутости что-то знакомое… Она уже слышала его или, может, он снился ей в кошмарах? Радуясь, что нашелся предлог задержаться еще на некоторое время, она начала наливать еще одну чашку. Фокс тем временем ответил:

— У меня есть заботы поважнее бизнеса, мистер Пэрриш. Я озабочен чистотой английской расы.

— Вы тщеславный и самовлюбленный эгоист, который озабочен лишь победой на выборах, — отрезал Цадик. — Я финансирую вас только потому, что вы мне полезны. Когда вы перестанете приносить пользу, я вас брошу. Кемп, подай мне чашку. Поднеси к моим губам.

— Горячий, сэр, — предупредила Салли, заметив, что Арнольд Фокс побагровел от ярости, а Пэрриш довольно улыбнулся. Она аккуратно поднесла фарфоровую чашку к губам мистера Ли.

Он с шумом отхлебнул кофе, потом еще раз и еще. Его туша, которую Салли теперь видела так близко, была огромной и казалась бесформенной; костюм Цадика, хотя и был безупречно скроен, не мог утаить того факта, что грудь и руки, скрывающиеся под ним, — всего лишь безжизненные куски плоти. Стоя рядом с инвалидным креслом, можно было услышать, как Цадик дышит, с усилием вбирая воздух огромной грудью и тут же с шумом выпуская его. Салли разглядела его лоснящиеся напомаженные рыжие волосы и беспомощные пальцы, огромные и неподвижные, лежавшие на коленях. Ногти были идеально ухожены.

— Еще! — приказал он, и она снова поднесла чашку к его губам, чувствуя, кроме страха и ненависти, невероятную жалость к этому человеку, заключенному, как в тюрьму, в огромное тело, неспособное даже на малейшее движение.

Арнольд Фокс непослушной рукой поставил чашку на стол и поднялся. Салли старалась не смотреть на него, даже отступила в сторону, чтобы тот мог спокойно разговаривать с Цадиком.