– Биби будет очень рада тебя видеть, – произнесла Шайло по дороге домой. – Может, даже накричит на тебя. – Она чуть улыбнулась. – Или нет. Она тоже тебя любит.

– Как она?

– Прекрасно. Немного сдает, но все еще остается собой.

Я облегченно вздохнул и почувствовал себя эгоистом. Поскольку понял, что тоже люблю Биби. И если бы, пока я сидел за решеткой, с ней что-то случилось, я бы никогда себя не простил.

Мы вылезли из такси возле дома, и я зашагал по дорожке вслед за Шайло. Дрожащими руками она отперла дверь.

– Что-то не так? – спросил я.

– Ничего. Просто… я так долго ждала этого момента. Мы ждали.

Я решил, что она имела в виду Биби. Но когда Шайло открыла дверь, в глаза мне сразу бросился маленький мальчик, стоявший в манеже возле дивана. На вид ему было годика два. Лицо обрамляли мягкие черные кудряшки, большие карие глаза смотрели прямо на нас. Заметив Шайло, он расплылся в улыбке и протянул к ней руки.

– Мама!

Я смутно осознал, что из кухни появилась Биби и встала у обеденного стола, крепко сжав руку матери Шайло, Мари.

В ушах застучала кровь, сердце бешено заколотилось о ребра.

Шайло взяла ребенка на руки и посадила к себе на бедро.

– Ронан, – прошептала она с полными слез глазами. – Это Август.

Я потрясенно уставился на маленького мальчика, потом перевел взгляд на Шайло и обратно. Меня переполняли тысячи эмоций, по силе не сравнимых ни с чем, испытанным мною прежде.

– Он…

Шайло кивнула, в ее улыбке смешались страх и надежда.

– Твой сын.

Я застыла, ожидая реакции Ронана. Сердце бешено колотилось. Что, если он никогда не хотел ребенка? И на него взвалили сразу слишком много? А вдруг…

Он приложил руку к груди.

– Мой? – выговорил он, и его голос надломился.

Я ощутила, как заныло сердце.

– Твой.

Ронан неопределенно кивнул. Он переводил взгляд с меня на малыша и обратно, а потом повернулся и вышел за дверь.

Из столовой донесся вздох. Я взглянула на маму.

– Мама?

Она бросилась вперед и взяла у меня Августа. А я поспешила на улицу, страшась, что Ронан уйдет от меня. От нас.

Но он сидел на нижней ступеньке, свесив руки с колен. Вперив взгляд в никуда, он лишь качал головой. Я закрыла за собой дверь, подобрала платье и уселась рядом с ним.

– Поговори со мной, – попросила я. – Пожалуйста.

– Как это случилось? Когда? – тихо спросил он, все еще не глядя на меня.

– В последнюю ночь, что мы провели вместе. После того как мама вывалила на меня правду, мне было плохо, я ни о чем не думала. Я не принимала таблетку, а ты об этом не спрашивал.

– Той ночью ты была расстроена, – проговорил он. – И я бы сделал все, о чем бы ты ни попросила, лишь бы тебе стало лучше.

– Знаю, – мягко произнесла я. – Так что мы оба в ответе. Мы сделали его вместе. Он не ошибка, за которую кто-то должен брать вину на себя. Но мне пришлось нелегко, Ронан. Ты не знаешь…

– Я рад.

– Что? Ты рад?

– Вообще-то я чертовски устал, Шайло, – срывающимся голосом пояснил он. – Но отчасти рад. Потому что, если бы знал, через что тебе пришлось пройти, когда меня не было рядом, то просто бы спятил. Я бы наблюдал сквозь тюремные решетки, как он рос… И в его первых воспоминаниях обо мне считался бы преступником… так было у меня с отцом. Подобное меня просто бы убило.