Остаток лета я провел с Мамо. За те несколько недель, что я прожил с отцом, чуда не случилось: я по-прежнему разрывался между желанием жить с бабушкой и тайным страхом оказаться ей на старости лет в тягость. Поэтому к началу учебного года я все-таки заявил матери, что готов жить с ней при условии, что буду ходить в мидлтаунскую школу и видеться с Мамо, когда пожелаю. Она выдвинула свое условие: через год перевестись в школу Дейтона. Я решил, что к этому вопросу мы вернемся, когда придет время.

Жить с матерью и Мэттом было все равно что наблюдать за концом света из первых рядов. Сам я давно привык к подобным сценам, но вот бедняга Мэтт наверняка спрашивал себя, какого черта он ввязался в эту авантюру. С первого же дня стало ясно, что ничего не выйдет, их расставание — лишь вопрос времени. Мэтт был слишком хорошим парнем, а мы с Линдси частенько шутили, что хорошие парни в нашей семье не приживаются.

Учитывая непростые отношения матери с Мэттом, меня очень удивило, когда однажды я пришел домой из школы и услышал, что она выходит замуж. Видимо, все было не так уж и плохо! «Если честно, я думал, вы с Мэттом не ладите, — признался я. — Вы же ругаетесь каждый день». «Ага, — ответила она. — Я и выхожу не за Мэтта».

Мать несколько месяцев назад устроилась работать в местный диализный центр. Ее начальник, старше нее лет на десять, однажды пригласил ее на ужин. Она согласилась, не желая портить с ним отношения, тем более что накануне опять повздорила с Мэттом — и через неделю получила предложение руки и сердца. О свадьбе она сообщила мне в четверг. Уже в субботу мы переехали к Кену. В четвертый дом за два года.

Кен родился в Корее, но вырос в Америке — его воспитали в семье американского ветерана. В первые же дни я решил прогуляться по дому и обнаружил в оранжерее небольшую грядку с марихуаной. Я рассказал матери, та — Кену, и уже к вечеру на этом месте росли помидоры. Я решил спросить Кена напрямик, а тот замялся и наконец ответил: «Это в лечебных целях, не переживай».

Трое детей Кена — девочка-подросток и двое мальчишек моих лет, — как и я, считали его женитьбу полным безумием. Старший пасынок постоянно дерзил моей матери, а значит, по аппалачскому кодексу чести мне предстояло выступить в ее защиту. Однажды, перед тем как лечь спать, я зачем-то спустился в гостиную и услышал, как он называет ее сукой. Ни один уважающий себя хиллбилли не сумел бы промолчать, поэтому я решил избить своего сводного братца до полусмерти. Если честно, я даже не очень разозлился, в драку лез скорее из чувства долга. Но видок у меня, наверное, был столь кровожадный, что мать с Кеном решили увезти меня от греха подальше, поэтому тем же вечером мы с нею поехали к бабушке.

Помню, как в сериале «Западное крыло»[35] один эпизод был посвящен системе американского образования, которую многие люди считают ключом к успеху. Вымышленный президент обсуждал, надо ли выдавать школьникам образовательные ваучеры (государственные деньги, чтобы дети могли оплатить учебу в приличных частных школах) или лучше сосредоточиться на развитии государственных учебных заведений. Конечно, этот вопрос весьма важен (ведь в моем округе мало кто мог рассчитывать на ваучер), но куда поразительнее в этой дискуссии то, что сомнительные достижения детей из бедных семейств объясняют исключительно слабой подготовкой школ. Как мне сказала недавно одна из моих прежних учительниц: «Они хотят, чтобы мы были пастырями для этих детей. Но никто не хочет признавать, что по натуре они рождены волками».