– Он рассказал мне, что случилось, когда вы говорили с рабами в табачном сарае и когда какой-то парень велел ему выйти, потому что он зомби. – Том с сочувствием покосился на Родриго, он окончательно перестал его бояться. – Так вот, он остерегался стоять вблизи сарая – говорит, что ловил на себе злые взгляды и поэтому решил от греха уйти подальше, к господскому дому.

Приблизившись к дому, Родриго наткнулся на Алехандру, кузину Иносенсии, ту самую, которая рассказала о готовившемся бунте рабов в надежде, что английский любовник ее кузины сумеет что-то сделать, прежде чем произойдут ужасные вещи.

– Родриго сразу увидел, что она была расстроена и испугана. Она много говорила про любовника – Хамида, которого, по словам Родриго, вы видели, – и как она не хочет, чтобы он или другие рабы погибли, и что было бы, если бы… ну, тут они подошли близко к большому дому, и Алехандра внезапно остановилась.

…Женщина стояла в темноте, ее белое платье, казалось, плыло по воздуху рядом с Родриго, словно призрак. Он молча стоял рядом и ждал, что она скажет еще. Но она ничего не говорила, просто стояла застыв. Ему казалось, что это продолжалось бесконечно долго. Тут поднялся ночной ветер и пошевелил ее юбки…

– Тогда она взяла его за руку и предложила пойти в обратную сторону. Они так и поступили. Но… – Том кашлянул, его круглое лицо помрачнело, и он снова взглянул на Родриго. – На обратном пути в Гавану Азил рассказала Родриго, что происходило в табачном сарае. Что вы сказали тому парню, Кано, и что он вам ответил – насчет владельцев плантации.

– Да? – Грей перестал намазывать хлеб маслом и поднял голову.

Родриго что-то негромко сказал, и Том кивнул.

– Когда Родриго смотрел на тот дом, ему казалось, будто там что-то не то. Там входили и выходили слуги, но его что-то тревожило. И когда он услышал, что сказал вам этот Кано…

– No los mataremos, – сказал Грей с внезапным беспокойством. – Мы не убьем их.

Родриго кивнул, а Том кашлянул.

– Нельзя убить кого-то, если он уже мертвый, не так ли, милорд?

– Уже… нет. Нет, не может быть, чтобы рабы уже… Нет. – Но червь сомнения поселился внутри у Грея. И он положил хлеб на тарелку.

– Ветер… саа, – проговорил Родриго, с мучительным трудом вспомнив английское слово. – Muerto.

Он поднял свою прекрасную, стройную руку и поднес сгибы пальцев к носу.

– Я… знаю… запах… смерти.

Неужели это правда? Грей слишком устал, чтобы испытывать при этом сообщении нечто большее, чем отдаленный намек на холодный ужас, но не мог и сбросить это со счета. Кано нанес ему удар не просто так. Он легко представил себе, что рабы разочаруются и выйдут из-под его контроля, когда Малкольм перестал появляться, и решил выполнить свой изначальный план. Но потом Грей все-таки прибыл – боже, скорее всего, это случилось после… резни…

Он припомнил, как выглядела гасиенда: в доме горели огни, но было так тихо, никакого движения, лишь молча выходили слуги. И угрюмый запах гнева в табачном сарае. Он содрогнулся.

Он отпустил Тома и Родриго, но не мог уснуть, слишком усталый и взвинченный, и вышел в