На пароходе с Горшем случилась истерика. Когда же они, наконец, прибыли в порт, таможня запросила ключи от багажа для обычного досмотра. Ключей, разумеется, не было. Конечно, их выслали, и они должны были прибыть по почте, можно было оставить багаж, и его доставили бы в отель после осмотра. Но в сундуках были не только личные вещи Кшесинской и ее сопровождающих, в них были упакованы ее театральные костюмы и обувь! Иными словами, гастроли находились под угрозой срыва, когда таможенники проявили неслыханную доброту и попросили балерину дать им честное слово, что она не провозит в своем багаже ничего запрещенного. После того, как та поклялась, что не везет ничего кроме костюмов и личных вещей, их всех отпустили с миром.
В довершение несчастья Вова сильно простудился, а сопровождающий их доктор Мильк нанимался только сопроводить малыша до Лондона. Пришлось искать другого детского врача. Врач оказался добрым и очень понравился мальчику, вместе с собой он привез новую няню, которой и выдал все необходимые инструкции. И что бы вы думали, первым делом эта особа распахнула окно в комнате с простуженным ребенком!
Как русские лечат от простуды? Поят чаем с малиной и медом, дают пропотеть под теплыми одеялами. В Англии давно уже лечили простуды закаливанием. Вопреки ожиданию, этот варварский метод подействовал, и мальчик перестал подхватывать простудные заболевания.
Были и другие традиции и правила, которые показались нашим героям странными, к примеру, к обеду дамам предписывалось выходить в вечерних платьях, мужчины же надевали фраки. Пришлось заказать фрак и для Вовы, так как тот настолько проникся идеей принаряжаться перед обедом, что начал запихивать в штаны салфетку, которая развевалась как фалды фрака.
Увидев в первый же обед на Кшесинской скромный бриллиантовый браслет, по цене не уступающей стоимости гостиницы, в которой она остановилась, директор пришел в ужас и сообщил постоялице, что администрация не несет ответственности за хранение вещей в номерах. И либо она будет отсылать свои драгоценности в магазин, либо пусть кладет в несгораемый шкаф. В то время как раз Кшесинская собиралась на ответственный обед, для которого попросила дирекцию магазина прислать ей диадему. Опасаясь, что вещь непременно похитят, директор гостиницы приставил к Матильде Феликсовне двух полицейских в штатском, которые сидели за соседнем столиком, все время ходили за ней, точно привязанные. Словом, были на высоте, и с диадемой ничего не произошло.
Гастроли начались очень хорошо по мнению Дягилева и весьма средненько по воспоминаниям самой Кшесинской. Она привыкла, что ее встречают восторженно, и теперь не желала опускать планку. Желая произвести наивыгоднейшее впечатление, договорившись с Дягилевым, она пригласила находящегося в то время в Лондоне скрипача Михаила Эльмана[174], который приехал на спектакль и проиграл адажио из балета «Лебединое озеро». В результате Кшесинская заслужила овации, невольно затмив самого Нижинского, после чего последний всерьез обиделся на знаменитую партнершу. «Он устроил Дягилеву сцену ревности, грозил, что больше не выступит со мною, и говорили даже, будто он рвал от злости на себе костюм. Но Дягилев обладал замечательным умением не только вызывать скандалы, но и улаживать даже и не такие инциденты, так что скоро все обошлось, ко всеобщему благополучию. Одна из русских артисток труппы, которая и в Петербурге отличалась тем, что делала мне немало неприятностей, несмотря на мое всегдашнее хорошее отношение к ней, стала приписывать мой успех исключительно тому, что играл Миша Эльман.