— И вы стали приходить к нему?

— В тот вечер пришлось провожать его до дома, а на следующий день я снова зашел. Он страшно удивился, потому что ничего не помнил.

— Вы не пытались помочь брату соскочить с иглы?

Нил помолчал. Дверь снова проскрипела на ржавых петлях.

— Сначала пытался, — сказал он наконец. — Но казалось, он держится в рамках. Я знаю, глупо было в это верить после того, в каком состоянии я его видел в первый вечер, но в конце концов таков был его выбор, и он все время повторял мне это.

— А как он оценил то, что его брат стал полицейским?

— Хихикал. Впрочем, я никогда не приходил сюда в форме.

— До сегодняшнего дня.

— Да. Я и был-то всего несколько раз. Мы всегда сидели в этой комнате. Он не хотел, чтобы меня видели другие обитатели дома, боялся, что они почуют легавый дух.

Теперь улыбнулся Ребус.

— Вы не пытались проследить за Трейси?

— Трейси? Кто это?

— Подружка Ронни. Вчера вечером она пришла ко мне домой. Сказала, что ее кто-то преследует.

Нил покачал головой.

— Не я.

— Но ведь вы были у моего дома вчера вечером?

— Был.

— И приходили сюда в тот вечер, когда Ронни умер?

Вопрос прозвучал слишком прямолинейно, но иначе не получалось. Нил перестал теребить ручку двери, помолчал секунд тридцать и глубоко вздохнул.

— Да, я заходил.

— Вы потеряли вот это.

Ребус показал зажим. Нил не мог как следует рассмотреть его в слабом свете фонарика, но сразу понял, о чем идет речь.

— Черт, моя прищепка от галстука! Я искал ее. Она сломалась в тот день, и я положил галстук в карман.

Ребус снова убрал зажим в карман, Нил понимающе кивнул.

— Зачем вы ездите за мной?

— Я хотел поговорить с вами, но не мог набраться смелости.

— Вы не хотели, чтобы родители узнали о смерти Ронни?

— Да. Сначала я надеялся, что вы не установите его личность, но вам это удалось. Не знаю, что будет с родителями. В худшем случае они обрадуются, потому что окажется, что они были правы, когда вычеркнули его из своей жизни.

— А в лучшем случае?

— В лучшем? — Нил попытался всмотреться Ребусу в глаза. — Лучшего нет.

— Вероятно. Но так или иначе необходимо им сообщить.

— Я понимаю.

— Тогда зачем преследовать меня?

— Потому что теперь вы ближе к Ронни, чем я. Я не знаю, почему это дело интересует вас, но вы хотите разобраться. И я тоже. Я хочу выяснить, кто продал ему эту отраву.

— Я обязательно выясню.

— А я хочу вам помочь.

— Это всего лишь первая глупость, которую вы сказали; для констебля не так уж плохо. Дело в том, Нил, что вы только помешаете мне. Пока в помощниках недостатка нет.

Нил уныло опустил голову. Ребус понял, что исповедь закончена и все необходимое сказано. Он подошел к двери и остановился напротив Нила.

— У моей машины четыре колеса, малыш. Вполне достаточно.

Внезапно донесшийся снизу звук шагов показался обоим громче полицейской сирены. Ребус выключил фонарик.

— Стой здесь, — шепнул он и вышел на площадку.

— Кто там?

Внизу появилась темная фигура. Он снова зажег фонарик. Тони Маккол, поднимавшийся по ступенькам, зажмурился и отвернулся.

— Тони? Дьявол тебя подери! — Ребус стал спускаться. — Что ты тут делаешь?