* * * * *

Больше семи лет назад.

– За атаку игрока, не владеющего шайбой, малым штрафом наказан Никита Лебедев…

Тряхнув башкой, я откатываюсь за борт и плюхаюсь на скамейку. Снимаю шлем и не глядя принимаю у кого-то бутылку с водой. Хлебаю жадно. В ушах так звенит, что не сразу разбираю, что орет Степаныч, наш тренер.

– Лебедев, что за хрень с тобой сегодня творится?! На черта ты к нему полез?

Пожимаю плечами. У меня нет ответа на его вопрос. Есть только жгучее разочарование, разливающееся по венам.

Получив подзатыльник, не слежу за происходящим на площадке. Еще раз оглядываю трибуны и не нахожу среди болельщиков Киру. Неприятно ноет за грудиной. Предчувствие чего-то нехорошего захлестывает.

Она обещала прийти и не пришла. Единственное, о чем могу думать, когда истекают секунды штрафа и я возвращаюсь на лед. Мыслями не здесь нахожусь и снова косячу.

– За атаку игрока сзади малым штрафом и десятиминутным дисциплинарным штрафом наказан Никита Лебедев…

Понурив голову, занимаю место на скамье. Снова получаю выговор и подзатыльник. Морщусь.

– Лебедев, твою мать! Такую игру засрал!

Закипает Степаныч. Оттягивает ворот олимпийки и приклеивается взглядом ко льду. На меня даже не смотрит, но я кожей чувствую его досаду. Хлещет, как пучком крапивы по голым ногам.

Матч вытаскиваем на соплях. Кое-как выгрызаем победу по буллитам и получаем знатную выволочку. Кто-то из пацанов даже краснеет от непечатных эпитетов тренера, я же покладисто принимаю поток брани. Киваю. Виноват.

– Умрете на следующей тренировке на земле!

Угрюмо заключает Степаныч и вылетает из раздевалки, громко хлопая дверью. Мы разбредаемся по разным углам. Со мной рядом пыхтит Дашкин двоюродный брат Сема. Стирает с шеи пот полотенцем и криво ухмыляется, разворачиваясь вполоборота.

– Ник, а ты че сегодня не в ногах? Пассию новую потерял? Так она не придет больше.

– Че ты несешь?

Вспыхиваю в мгновение ока. Хватаю Семена за грудки и придавливаю к стенке так жестко, что он начинает хрипеть. Пытается сбросить мои руки, но я лишь усиливаю давление, намереваясь выбить из него все и даже больше.

Встряхиваю пару раз. Держу жестко. Пацаны еле оттаскивают.

– С хрена ли она не придет? Говори.

– А я встретил ее до матча в фойе. Поделился условиями нашего спора. Она девочка умная, сообразила, – мстительно сплевывает на пол Сема и отступает на несколько шагов назад. На всякий случай прикрывает горло ладонью.

– Мудак ты, Семен.

– Э, нет. Это ты мудак, Ник. Думаешь, кинул мою сестру и последствий не будет? Даша не из тех, кого можно безнаказанно бросить.

Последнее, что слышу перед тем, как выскочить из раздевалки. Опрометью несусь к парковке и попутно пытаюсь дозвониться до Киры. Не отвечает.

Нахожу ее спустя пару часов на набережной в том месте, где мы впервые поцеловались. Она смотрит на воду, не мигая. Ветер треплет платиновые разметавшиеся волосы. Трогает подол короткого белого платья.

Яркое солнце слепит. Или это ослепляет ее красота?

Несколько минут не двигаюсь. Не могу оторвать ногу от асфальта до тех пор, пока Кира меня не замечает. Вздрагивает, как от озноба. Возмущенным огнем глаз прожигает.