— Фрэнк?

Звонил Микки Уокер, шериф соседнего округа Сассекс, крупный темнокожий парень, с которым они вместе работали в Ньюарке. Надежный мужик, хороший следователь, один из тех, кого Фрэнк уважал. Уокеру попало дело об убийстве педофила. Скорее всего проблему решил кто-то из родителей с помощью пистолета, и, на взгляд Тремонта, решил чертовски здорово, но он понимал: Уокер докопается до сути.

— Да, Микки, слушаю.

— Знаешь «Роскошные люксовые апартаменты Фредди»?

— Теплые постельки на Уильямс-стрит?

— Именно. Срочно приезжай.

У Фрэнка засосало под ложечкой. Он переложил телефон в другую руку.

— А что? В чем дело?

— Мы нашли кое-что в номере Мерсера, — похоронным голосом сказал Уокер. — Похоже, это вещичка Хейли Макуэйд.

Когда Уэнди вернулась, Попс готовил на кухне яичницу.

— Где Чарли?

— Спит.

— Час дня уже.

Он взглянул на часы.

— Угу. Есть хочешь?

— Нет. Вы, мальчики, где были прошлой ночью?

Орудуя сковородкой, словно всю жизнь проработал в закусочной, Попс только приподнял бровь.

— Сговорились молчать?

— Вроде того. А ты где была?

— Заехала с утра в «Клуб отцов».

— А поподробней?

Она рассказала.

— Грустная история, — заметил Попс.

— Которая, пожалуй, немного подняла мне самооценку.

Он пожал плечами.

— Если больше не можешь прокормить семью — считай, достоинство отрезали. Не чувствуешь себя мужиком. Потерять работу — катастрофа хоть для грузчика, хоть для паразита-яппи. Для яппи, наверное, хуже — тех общество приучило: вы — это ваша работа.

— А теперь работы нет.

— Угу.

— Может, следует иначе понимать, что значит быть мужчиной.

— Глубокая мысль.

— И ханжеская, да?

— Именно, — согласился Попс, посыпая яичницу тертым сыром. — Но с кем тебе еще поханжествовать, если не со мной?

Уэнди улыбнулась:

— Больше не с кем.

Он отошел от плиты.

— Точно не хочешь попробовать уэво?[15] Фирменное блюдо. Я тут на двоих сготовил.

— Да, попробую.

Перекусили. Она рассказала о Филе Тернболе, «Клубе отцов» и о том, что Фил, похоже, чего-то недоговаривает. Вскоре явился Чарли — в драных трусах-боксерах, огромной белой футболке и с классическим вороньим гнездом на голове. Уэнди как раз прикидывала, насколько мужской вид у ее сына, когда тот разлепил глаза и хрустнул костяшками пальцев.

— Ты как себя чувствуешь?

— Хреново поспал, — пояснил сын.

Уэнди закатила глаза и пошла наверх к компьютеру, погуглила Фила Тернбола — почти никаких упоминаний, только взнос в политфонд и — по поиску в фотографиях — групповой снимок двухлетней давности: Фил, его жена — миниатюрная блондинка Шерри и компания на благотворительной дегустации вина. Тернбола отметили как сотрудника фирмы по ценным бумагам «Барри бразерс траст». Надеясь, что пароль еще не сменили, Уэнди вошла в базу данных СМИ, которой пользовался ее канал. По идее все должно быть в открытом доступе, но на самом деле получалось иначе. Хочешь раскопать нужную информацию — плати.

В разделе новостей пусто. Хотя пару раз в нелестных статьях всплыла «Барри бразерс» — в основном по поводу того, что съезжала из родного офиса на углу Парк-авеню и Сорок шестой улицы, где провела много лет. Уэнди узнала адрес: здание «Лок-Хорн», улыбнулась, достала телефон — ну да, за два года номер никуда не делся, — посмотрела, заперта ли дверь, и нажала «вызов».