— И?
— Говорит это вам о чем-нибудь?
— Ни о чем.
— Врете.
— Лицо со шрамом? — Фил задумчиво сморщил нос. — Кино вроде? С Аль Пачино, да? — Он изобразил жуткий акцент и, пробуя отшутиться, не менее скверно спародировал: — «Скажи „привет“ моему маленькому другу».
— А что такое охота?
— Откуда это все?
— От Кельвина.
Молчание.
— Я видела его сегодня.
Тут удивил уже Фил:
— Да, я в курсе.
— В курсе?
Он подался вперед. Позади радостно завопили:
— Давай! Давай!
Двое раннеров «Янки» кинулись к базам. Первый добежал легко, а второго у «дома» едва не коснулся соперник, но он успел проскочить, вызвав еще один вопль болельщиков.
— Не понимаю, — сказал Фил. — Чего вы хотите?
— В каком смысле?
— Та бедная девочка умерла, Дэн тоже.
— И?..
— И все. Все кончено, разве нет?
Уэнди промолчала.
— Теперь-то что выяснять?
— Вы действительно растратили деньги?
— Да какая разница?
— Так растратили или нет?
— Неужели хотите доказать мою невиновность?
— И это тоже.
— Не надо мне помогать, ладно? Ради меня же. Ради себя. Ради всех. Забудьте.
Он отвел глаза в сторону, нащупал бутылку, торопливо приложил к губам и сделал большой жадный глоток. Уэнди на миг разглядела то, что, наверное, видела Шерри: раковину, внутри которой погас свет, потухла искра — как ни назови. Она припомнила слова Попса о мужчинах, потерявших работу. На память пришла одна пьеса и фраза о человеке, который не мог держать голову гордо и смотреть в глаза своим детям.
— Оставьте, забудьте, прошу вас, — настойчиво шептал Фил.
— Не хотите знать правду?
Он машинально начал отскребать наклейку с бутылки, следя за своими пальцами, будто скульптор мраморщик.
— Думаете, нам навредили? — продолжил Фил еще тише. — Нет. Пока это так — легкая пощечина. Забудем — все прекратится. Станем давить — точнее, если вы станете давить, — будет гораздо, гораздо хуже.
— Совсем не понимаю, о чем вы говорите, — сказала Уэнди.
— Слушайте меня, слушайте внимательно: нам сделают хуже.
— Кто?
— Не важно.
— Еще как важно.
Официанточка принесла начос — гору размером с ребенка, — шумно поставила тарелку, спросила:
— Еще чего-нибудь? — получила отрицательный ответ и ушла.
Теперь на стол навалилась Уэнди.
— Кто за всем стоит?
— Не в том дело кто.
— Не в том? А вдруг именно они убили девочку?
Фил помотал головой:
— Это был Дэн.
— Точно?
— Абсолютно. — Он посмотрел Уэнди в глаза. — Можете мне поверить. Не трогайте — и все кончено.
Ответа не последовало.
— Уэнди?..
— Объясните, что происходит. Я никому не скажу. Ни единой душе.
— Забудьте.
— Хотя бы, кто за этим стоит.
— Не знаю.
Она выпрямилась.
— То есть как?
Фил бросил на стол две двадцатки и начал вставать.
— Вы куда?
— Домой.
— Вам нельзя за руль.
— Я в порядке.
— Нет, не в порядке.
— Да?! Теперь вдруг забеспокоились, все ли со мной хорошо?! — Фил напугал ее криком — и внезапно заплакал. В обычном баре на него бросили бы пару удивленных взглядов, но тут ревели телевизоры, люди смотрели игру, и никто ничего не заметил.
— Какого черта вообще происходит? — спросила Уэнди.
— Бросьте. Слышите меня? Бросьте. И ради нас, и ради себя.
— Меня?
— Вы и себя подставляете под удар, и своего сына.