Всё происходило слишком быстро, решила Ева. У неё не было времени на пару хороших, глубоких вдохов между происшествиями. Значит, она может сделать их сейчас, просто закрыв глаза и приказав своим телу и мозгу расслабиться.

Живая. Запертая. Помоги.

Сдержи своё обещание!

Раздавшийся в её голове голос был настолько ясным, что Ева вздрогнула, положив руку на оружие, и огляделась. Её сердце больно билось о ребра, стучало где-то в горле и ушах, когда она отпустила оружие.

— Прекрати. Просто прекрати, — приказала она самой себе. — Сделай, что должна, а потом просто выспись. — Даллас отъехала от тротуара, но затем решила позвонить домой.

И её сердце немного успокоилось, стало биться медленнее, когда на экране возникло лицо Рорка.

— Лейтенант, надеюсь … Что случилось?

— Ничего. Ну, ничего, если не считать пожилую болгарку, истекшую кровью у меня на руках. Я устала, — призналась Ева. — Еду в морг — у нас нестыковка со временем смерти. Нужно заняться этим поскорее, потом переговорить с кучей копов об одном русском танцоре балета. Извини, — добавила она. — Это дело в прямом смысле просто свалилось на меня.

— Встретимся в морге.

— Зачем?

— Ну а где еще могут встретиться муж и жена, если — это мы с тобой? — Ева выглядит бледной, подумал Рорк, её глаза казались слишком темными по сравнению с кожей.

— Да, хорошо. Увидимся.

Когда она отключила связь, Рорк просто уставился на экран своего телефона. Ни слова против? Ева не просто устала, подумал он.

Его лейтенант была явно сама не своя.

Она заблудилась. Ева была уверена, что это невозможно, но она и правда не могла найти дорогу.

Улицы казались слишком многолюдными, слишком запутанными и громкие гудки, которые подгоняли её двигаться, если она медлила на светофорах, заставляли Еву подпрыгивать на сидении. Растерянность превратилась в страх, который каплями пота полз вниз по позвоночнику. Пытаясь бороться с ним, Ева сначала приказала навигатору проложить маршрут, а затем перевела машину в автоматический режим.

Она устала, решила Ева, закрывая глаза. Просто устала. Но внутри нарастало беспокойство, что она заболела — или даже хуже.

Нужно взбодриться, подумала Ева, почти дрожа от облегчения, когда она подъехала к моргу. Обязательно купить банку «Пепси» в торговом автомате, чтобы принять немного кофеина. Может даже взять энергетический батончик, потому как, видит Бог, она умирает с голоду.

«Что не так с воздухом?» — задалась вопросом Ева, оказавшись в белом коридоре. От яркого света, отражавшегося от плитки, болели глаза. Всё это напоминало холодный, ледяной взрыв после душной летней ночи. Хотя под её холодной кожей бежала горячая, как при лихорадке, кровь.

Даллас направлялась к торговым автоматам, запустив руки в карманы, думая о еде и кофеине. На полу между машинами, закрыв лицо руками, сидела плачущая женщина.

— Мне страшно. Мне страшно, — повторяла она. — Меня никто не видит.

— В чем дело? — Когда Ева наклонилась к ней, женщина убрала руки. На её лице, покрытом синяками, отразились шок и то, что можно было бы назвать надеждой.

— Ты меня видишь?