— Если Стабен не идиот, а мне он таким не показался, это поможет, — Ева поднялась с пола. — Это всё, что я могу сделать.

— Я всё еще мертва, но мне уже не так страшно. Да и здесь, кажется, стало теплее.

— Не думаю, что тебе нужно здесь оставаться.

— Может ненадолго. Разговор с тобой помог. Мне всё еще хочется, чтобы я не умерла, но… — вздрогнув, Джанна замолчала.

— Удачи.

Ева повернулась к Моррису.

— Я не могу это объяснить. Мне нужно посмотреть на Гизи Жабо.

— Даллас, ты только что говорила с покойником?

— Похоже на то. И я буду очень благодарна, если ты не станешь об этом распространяться. Мне нужно работать, распутать это дело и у меня есть подозрение, что я вот-вот сойду с ума. Поэтому… — Ева продолжала говорить, и, повернувшись к Джанне, увидела, как та подняла руку, прощаясь. — Мне нужно подтвердить время смерти Жабо.

— Я проверил его трижды, учитывая разные обстоятельства. Но оно не изменилось — тринадцать ноль-ноль.

— Это невозможно, — Ева быстро прошла в двери комнаты аутопсии. — Я была там. Лопез был там, это произошло через несколько часов. Она упала с тротуара, мы оказали первую помощь. Она…

— Ева, — вмешался Рорк, — ты только что разговаривала с женщиной, убитой более двух часов назад, и ты просишь, чтобы тебе дали более возможный ответ?

— Я знаю разницы между живымми и мертвыми. — Ева подошла к телу. — Почему я её не могу увидеть? Почему я с ней не могу поговорить? Я смотрю на неё и чувствую… ярость и фрустрацию. И… обязательство.

— Я говорил с Чали, — ответил Моррис. Стоя у раковины, он намочил полотенце холодной водой и отжал его. А затем подошел к Еве и приложил к её лицу, чтобы охладить его.

— Он говорит то же самое, но он также отметил, что женщина взяла тебя за руку, говорила с тобой и затем была вспышка — взрыв света и энергии. И после этого ты несколько мгновений казалась выключенной. Просто выключенной. Он говорит, что между тобой и Жабо что-то произошло.

Ева взяла полотенце, слегка смущенная тем, что он это сделал — что она позволила ему это сделать.

— Ты же не веришь в такие штуки.

— Бесспорно, наука утверждает, что женщина умерла сегодня в обед — но в мире полно всего кроме науки.

«Возможно», — подумала Ева, сейчас ей сложно спорить с этим. Но именно рутина и порядок помогли её справиться с ситуацией с Джанной. Значит, такого подхода ей и нужно придерживаться.

— Давай пока займемся наукой. Что можешь сказать об оружии?

— Хорошо. Тонкое двустороннее лезвие. Восемнадцать с половиной сантиметров. — Моррис повернулся к экрану, чтобы показать изображение, реконстуированное им по характеру ранений, затем снова подошел к телу. — Видишь, в том месте, где убийца вонзил лезвие полностью, остался кровопотек от больстера [2].

Ева нагнулась, изучая ранения и порезы.

— Кинжал?

— Да. Он попал в кость. Кончик оружия будет обломан, — Моррис показал ей маленький кусочек стали, запаянный в пакет. — Я достал вот это.

— Хорошо. Сначала он ударил её в спину — там, где плечо. — Ева помнила оглушающую, раздирающую на части боль. — Потому что трус, он просто боялся её. Она не видела его лицо — на нём была или маска, или грим. Может костюм, он же связан с театром. Дьявол, — пробормотала Даллас, — это же роль, которую он играет или хочет играть. Потому как он могуществен, вызывает страх, просто хочет, чтобы это было последним, что увидит Гизи.