Ох, не стоило бы! Все-таки не смог Водяной абсолютно перевоплотиться в человека! С волос его, лишь коснулся их гребень, полилась вода, как и полагалось у водяного обитателя.
Глаза Скелета алчно блеснули. Он вырвал из кармана черные потертые перчатки, вздел в них руки, метнулся к стене, прислонил к ней листок бумаги, занес ручку - и по листку тотчас поползли, как змейки, корявые буквы, выведенные почему-то левой рукой.
И вдруг Скелет радостно, на всю улицу, заорал:
- Вспомнил слово! Вспомнил! Доброжелатель!..
О родной мой язык. Сколь богат, велик и могуч ты, бедный ты мой...
*
Скелет поскакал к почтовому ящику, а Водяной - в противоположную сторону. Нет, не доноса он испугался! Он вдруг ощутил неодолимое желание самому схватить левой рукой перышко и быстренько про кого-нибудь написать "А что я, хуже других? - мелькнуло в голове Написали про тебя - и как бы дали право на существование. А когда ты не пишешь и про тебя не пишут, это какая-то ущербность получается". Этой мысли Водяной и испугался так, что бросился бегом.
Он пролетел по улице, потом кинулся вниз, потом, задохнувшись на крутом подъеме, вверх, куда-то повернул, заскочил в какой-то дворик...
Здесь было тихо. Солнце дремало на пятачке земли. Ветерок качался на качелях. Большой белый петух задумчиво скреб лапой песок... На задворках у широкоплечей каменной громады притаился домик в четыре окошка, огражденный невысоким, темным от старости заберем. Да и сам дом был побит ветрами и дождями. Ставни его покосились, но маленькие окна смотрели светло. Гортензии пышно синели на подоконнике. Палисадник порос предзимней, яркой травушкой. Доцветали высокие георгины - белые, как бы заснеженные, спело чернел паслен.
Водяной завороженно притворил калитку, с которой свисали лохмушки хмеля. Дорожка к крыльцу была выложена дощечками. Они подгнили и растрескались, они устало бормотали под ногами, но ни одного шагу не сделал еще наш герой с такой легкостью в Городе, как по этому старенькому пути.
Когда видишь такой дом, кажется, что ты здесь уже был. Ты - или твои воспоминания. Так же почудилось и нашему герою.
Его словно бы кто-то приглашал за собой. Он взошел на невысокое и тоже изрядно утомленное крылечко и через беленую кухню прошел в комнату, немного пахнущую пылью, немного - сыростью, дровами, сложенными у печки, старой мебелью, пожелтевшими цветами, вышитыми на небольшой подушке...
Подушка лежала на диване, а рядом - тяжелый альбом, глянув в который, Водяной увидел множество лиц: детей, женщин, мужчин, стариков, старух. Он начал переворачивать страницы, беспорядочно листать их, открывать наугад, но незнакомые лица не утрачивали своего гостеприимного выражения, словно бы не только они были интересны Водяному, но и он им - тоже. Он все безвозвратнее уходил в мир чужих улыбок и взглядов, и пожатий рук, и чуточку напряженных поз, и его не покидало непостижимое ощущение, что он глядит на старые фотографии через плечо какого-то почти знакомого ему человека.
Наконец он поднял голову. Комната смотрела на него. Солнце вошло сквозь белые тюлевые занавески, коснулось стен, тоже прилегло на диван. Котенок, крошечным клубком приткнувшийся к вышитой подушке, замурлыкал сквозь сон и перевернулся на спину, открыв тепленькое розоватое брюшко.