Водяной глянул...
- Что? - изумленно выкрикнул он. - Да ведь глаза ваши закрыты!
Что-то влажное проблеснуло меж крепко сжатых век, но человек не вымолвил ни слова, продолжая шарить в пыли. То же самое машинально делал и Водяной.
Из обступившей их пылищи вдруг вывалился кто-то с лопатой и едва не упал на Водяного и того, другого.
- Чего мешаетесь! - с досадой выкрикнул он, опять растворяясь в сером плотном облаке. - Расселись тут без пользы!
Слепой согнулся еще ниже.
- Взор мой обожжен, - тихо произнес он. - Правда, врач сказал, что у меня близорукость усталости глаз, но я-то знаю...
Он поднял запыленные пальцы к лицу и попытался раздвинуть веки.
- Нет, не могу. И слава Богу, и слава Богу! Зато теперь мне спокойно. Вот только бы найти очки... Открою вам секрет, - сказал он, усаживаясь поудобнее среди битого камня. - Я всю жизнь притягивал к себе неприятности. Как одинокое дерево среди поля - молнию. За что бы я ни брался! За что бы ни брался... Должен вам сообщить, - произнес он с оттенком важности, - что некоторое время я трудился в Отделе Распределения Благ, в секторе агитации за светлое будущее. Мечтая об этом светлом, я смотрел на людей и думал: почему они живут как живется? Почему утрачено стремление стать лучше, чище, благороднее? Наверное, решил я, все дело в неправильной работе моего отдела. И решил начать с малого. Однажды я велел сорвать все лозунги и плакаты в Городе, все эти выполним-перевыполним, догоним-перегоним, все эти проценты, тонно-километры... а вместо них появились призывы: "Люби ближнего своего!", "Все мы: люди, животные, растения - дети одной матери-Природы!", "Родители! Уважайте души детей своих!", "Любящие это армия двоих. Не предавайте любимых!" Ну и все такое. С вечера мои плакаты были развешаны на центральных улицах города. К восьми утра поехал на работу Первый Руководитель Отдела Распределения благ. К половине девятого старые плакаты висели на прежних местах, а своих... своих я больше не видел.
- Вас выгнали? - понимающе спросил Водяной, вспомнив свои поиски мудрости и последовавшую расплату. Кроме того, "армия двоих" крепко засела у него в голове.
- Нет, - усмехнулся Слепой. - Тех, кто хоть немного поработал в Отделе, не выгоняют, а _переводят_. Меня перевели Главным Выпускающим Радиопередач. И я подумал: "Зачем с утра и до вечера рассказывать людям про неотремонтированные теплосети, грубых продавцов, нерадивых начальников и проклятых империалистов? Они это и так знают и видят. А вот если бы с утра и до ночи передавать прекрасную музыку... читать чудесные стихи... рассказывать древние легенды... неторопливо беседовать о душе... Моя идея прожила день. "Вы что, гражданин? сказали мне. - От вашей музыки и поэзии человек очень быстро станет человеком. Зачем тогда будет нужна наша мощная государственная машина обучения, воспитания, образования, пресекания, наказания? А там ведь тоже люди работают, им на что-то жить надо, семьи кормить! Сократить их всех, что ли?!"
Короче, сократили меня, вернее, опять перевели: заведовать Домом Создания Книг. Вот тут, подумал я, как раз место бранить несовершенства общества, давая работу той самой машине. Поразительнее всего, что нашлись книгосоздатели, которые поддержали меня и тотчас начали писать всю правду, как она есть. "Что?! - сказали мне. - Кто вам позволил заниматься очернительством нашей действительности?" "Господи, - сказал я, - да вы газеты читаете?" - "Газеты в столице издают, - сказали мне, - мало ли какие у них там могут быть новации, а наш островок - краесветный..."