Каждый из гостей нес саквояж или небольшой чемодан. Но один из них – невысокий, чернобородый, очень бледный – привез такой тяжелый кофр, что не смог тащить его сам: ему помогли Дог и Трапезников. Гроза тоже порывался, однако Николай Александрович резко качнул головой, и пришлось отойти.

Это была еще одна капля в переполненную чашу обид.

– Слушай, Гроза, – вдруг схватил его за руку Павел, – я тут подумал… Ну ведь ты можешь, ты можешь увидеть, что там происходит! Можешь услышать! И передать мне! Это же несправедливо, если мы так и не узнаем, так и не увидим ничего. Ведь это какая школа была бы для нас!

У Грозы даже дыхание перехватило. Павел высказал то, о чем он сам мечтал.

«Я только на минуточку гляну. Да, это уроки, которых мы еще не видели и неизвестно, увидим ли… Может быть, у меня лучше бы получалось посылать эти губительные вибрации, если бы я видел, как это делается!» – подумал Гроза.

Уже не владея собой, он встал так, чтобы смотреть на завешанное черным чердачное окно, и простер к нему руки. Он вспомнил слова Николая Александровича: «Если желаешь узнать то, что от тебя скрыто, ты должен позволить этому желанию завладеть всем существом твоим!» – и почувствовал, что все его силы словно бы перелились из сердца и мозга к пальцам. Он успел заметить – или ему это только показалось? – серебристые нити, а может быть, травинки, которые словно бы выросли из кончиков пальцев и протянулись к чердачному окну, впились в наличники, сетью оплели оконную раму и просочились сквозь трещину в стекле… И тогда Гроза увидел то, что хотел видеть, и ощутил то, что хотел ощутить.

…На чердаке было тесно – кругом стояли люди в длинных черных одеяниях, с черными повязками на лбу. В полумраке все они казались на одно лицо, и Трапезников выделялся меж ними только высоким ростом и седыми волосами.

В воздухе витал душный и чуть горьковатый аромат курений. Везде горели свечи, но не обычные, белые, а разноцветные. Среди них больше всего было черных, коричневых и желто-зеленых. Трапезников учил Грозу, Павла и Лизу цветовым символам, и Гроза вспомнил, что черный значил смерть, коричневый – болезнь, а желтый – гниение ран.

Пол был исчерчен с помощью красного мела латинскими словами. Они образовывали так называемый магический квадрат, один из тех, которые используются для усиления силы заклятий.

В центре были написаны слова:

Название квадратам давались по первому слову. Этот назывался MAGUS, то есть маг. Он способствовал обретению магической мощи собравшихся. Его только что начертал Трапезников, провозгласив:

– Fons et origo![73]

От его голоса Грозу пробрала дрожь, картина, которую он наблюдал, поколебалась, однако он снова собрался с силами – и зрение прояснилось.

Трапезников передал мелок чернобородому гостю, который привез тяжелый кофр. Тот принялся рисовать на полу следующий квадрат, называемый LARVO, что переводилось как «околдовывать», и предназначенный усиливать колдовские чары. На полу появились слова: