- По законам морского гостеприимства, - Капитан опять начал по-прибалтийский растягивать слова. - Всякий оказавшийся во время обеда на борту обязан быть приглашен к столу. Прошу вас! - Он широким жестом обвел разгромленный стол.
- Вообще-то я не голоден. - Штабс-капитан гвардейцев спрятал в усы довольную улыбку. - Разве что за кампанию...
- Окажите честь! - Капитан кивнул Шуту, тот послушно спрыгнул со скамьи и сел за стол.
Партизан отошел к окну. За спиной булькало вино, перекочовывая из бутылок в стаканы, а потом в желудки. Скребли вилки по тарелкам, похрустывали стебельки свежей зелени на зубах. Он поморщился и с оттяжкой сплюнул.
Площадь была затоплена полуденным солнцем. Лучи дробились на витражах кафедрального собора, окрашивались в яркие цвета и растворялись в темноте и прохладе внутренних помещений собора. На фронтоне распахнулось окошко, наружу высунулась седая голова пастора. Он помахал Партизану рукой и что-то прокричал.
- Cтарый греховодник! - зло прошептал Партизан. И медленно поднял пистолет. Целил точно в серебристое пятно волос, оно четко выделялось на фоне серого камня и черной сутаны.
- Не шали, - добродушно предупредил штабс-капитан гвардейцев. Рот был набит салатом, звуки вязли или срывались в свист. - Далековато. Пуля не долетит. Напугаешь старого пердуна, он и помрет от инфаркта. Вот тебе и непреднамеренное убийство. Хотя, - он покосился на напряженно замолчавшего Капитана. - Если адвокат хороший, или иные смягчающие обстоятельства... То можно и под несчастный случай подвести.
Партизан опустил пистолет.
- Давайте попробуем бордоское, - нарушил повисшую паузу Капитан. Немного кислит, но в тот год было мало солнца.
- А что вы так разошлись, если не секрет? - спросил штабс-капитан, подставляя стакан.
- Революцию решили делать, - просто ответил Шут.
- У нас? - дрогнул голосом штабс-капитан .
- Нет. Мировую. Разве нельзя? - Шут по-детски улыбнулся.
- Кх-м. - пошевелил усами штабс-капитан. - Статьи такой у нас, вроде бы, нет. А раз нет статьи, то получается - и судить нельзя. - Он посмотрел на серьезно насупившегося Капитана, все еще держащего бутылку в руке, потом на невинно улыбающегося Шута. - Ах вы, бестии! Ну повод нашли, даже не подкопаешься. - Он мелко затрясся от смеха, пластины кирасы опять мерзко заскрипели. - Ну даете, мужики!
Шут засмеялся первым, это была его первая за день шутка. Первая и сразу же удачная. Такого уже давно не случалось. Потом медленно, как набирающий обороты пароход, подключился Капитан. У него отлегло с души, до вечера власти не будут обкладывать побором, а Партизан лезть со своими революционными идеями.
Когда от их смеха стали тоненько позвякивать подвески на люстре, у окна грохнул выстрел. Партизан покачнулся, захрипел и грудью упал на подоконник.
Два капитана
Весь день Капитан таскал ящики. Лишь на закате удалось разогнуть обоженную солнцем спину. Последний ящик по давней традиции грохнули о трап, чтобы следы тех, кто остается не смешались со следами тех, кто утром последний раз взойдет на борт каравеллы.