– Остановите его, вы, идиоты! – донесся сквозь гул пронзительный голос Артемисии.

Эли нигде не было видно. Я отошел в сторону, отчаянно вглядываясь в толпу. Чашу с огнем – свое оружие и источник света – я так и не опускал.

Я огибал сбившихся вместе зомби, когда что-то сковало мою шею. Легкие тут же лишились воздуха, а горло будто сжало в тисках. Я с трудом повернул голову влево и увидел Маппаса. Толстая трость визиря валялась на земле, а его ладони, каждая размером с жирную индейку, приготовленную на День благодарения, сомкнулись на моей шее.

– Может, ты и провел теней, – прошипел он сквозь желтые зубы, – но не Маппаса!

– Агх… Гха… – Я пытался вдохнуть хоть немного воздуха, но перед глазами уже замелькали красные точки, а колени начали подкашиваться. Маппас был таким огромным, что меня прижало к его выпирающему животу.

Животу, обтянутому тканью.

Собрав остатки сил, я поднял чашу с огнем. Костяшки пальцев скользнули по тунике, и одновременно с этим я почувствовал, как подушечки больших пальцев Маппаса впиваются мне в шею.

Мои глаза закрылись, и перед ними разлилась пустота.

– Ка-а-а-а-а!

Крик грифона эхом разнесся по двору. Я сел, задыхаясь от жестокого кашля. До моих ушей доносилось фырканье зомби и хруст тонких косточек, но я не видел ничего, кроме темноты с мелькающими в ней красными точками.

«Вдох».

Надо мной пролетали какие-то тела, а я сосредоточился на том, чтобы наполнять легкие воздухом и выдыхать его.

Я быстро заморгал. Слева от меня на спине не шевелясь лежал Маппас. Его бронзовый посох валялся рядом, миниатюрная гипсовая копия мавзолея отвалилась от набалдашника. Туника почернела, и от тела визиря поднимались струйки едкого дыма. Скилаки, присев рядом с ним, щупала ему пульс.

Это я сделал?

В ужасе я отполз прочь. Ноги скользили. Земля была мокрой. Запоздало, но я почувствовал падающие на голову капли.

С трудом переставляя ноги, я пошел к стене и по пути посмотрел вверх. Над дворцовым двором прямо посреди серого неба завис идеально ровный круг темноты – пышная шапка туч. Артемисия парила в воздухе у самой стены, ее глаза были закрыты, а руки подняты над головой.

Она пела. Призывала тучи.

Я подобрал с земли чашу с огнем. К счастью, дождь еще не успел загасить пламя. Второй рукой я схватил посох Маппаса с гипсовым обломком наверху. Со всех сторон ко мне подступали тени.

Я попятился, размахивая перед собой посохом, чтобы не дать им напасть. Краем глаза я видел, как грифон пытается взлететь, но его лапы скользили на влажных камнях, лишаясь опоры. Касс все еще сидел на нем верхом и, поглаживая мех чудовища, без остановки шептал что-то ему в ухо. Две тени схватили грифона за лапу и, желая добраться до Касса, пытались заставить чудовище присесть.

– Дже-е-ек!

Голос Эли. Он раздался из прохода, откуда появились зомби.

Продолжая отмахиваться посохом от теней, я пошел на крик. Запах смерти и разложения, ударивший из проема, едва меня не нокаутировал. В неверном свете чаши я разглядел наваленные у стен груды костей, какое-то скользящее движение – может, змеи или крысы – и парящие в воздухе вдалеке крошечные блестящие глазки.