Час спустя мы загрузились в автобус и заняли те же места. Гвалт заметно поутих – свежий воздух погасил вулкан энергии. Никто и словом не обмолвился про Вайолет, будто ее не существовало. Когда мы добрались до школы, я проверила салон, не забыл ли кто свои вещи. На сиденье через проход от Вайолет лежал браслет из фиолетового, желтого и золотистого бисера, – тот самый, который она с таким тщанием плела прошлым вечером, должно быть, для кого-то из девочек с косичками. Теперь он валялся забытый и никому не нужный. Я задумчиво повертела браслет в руках.

– Эй, – обратилась я к трем девочкам, сидящим на ступеньках перед школой в ожидании родителей. – Это ваш? – Две из них опустили взгляды. – Я спросила, это ваш?

Я протянула им браслет. Они отрицательно покачали головой. Я сжала браслет в кулаке и пристально смотрела на них, пока не подъехала машина. Все три молча глядели прямо перед собой.

Вернувшись домой, я положила браслет на дно нижнего ящика комода, где Вайолет его не найдет. В тот день я взглянула на нее другими глазами. Она растеряла свою власть и не хотела, чтобы я об этом знала. Ей уже не удавалось с легкостью тиранить других, причинять боль словами или поступками. Теперь все видели ее насквозь. Мне стало горько за нее.

Я решила позвонить Джемме, хотя и сомневалась, что та ответит. Тем не менее она взяла трубку.

– Просто хотела узнать, как Вайолет.

– Весь вечер молчит, но с ней все в порядке. – Было слышно, как она прикрыла рукой трубку и что-то прошептала. Я представила, как она поворачивается к тебе и закатывает глаза: До нее не доходит. Вайолет убегала ОТ НЕЕ. Проблема в ней, а ты жестом показываешь, чтобы она вешала трубку. Наверное, дети легли спать, и вы открыли бутылку вина. Я оглядела полутемную безмолвную кухню. Мне хотелось напомнить Джемме, что когда-то, до того как она обо всем узнала, я тоже была матерью и она искала у меня ответы на вопросы о материнстве. Да, я лгала ей, но я по-прежнему та самая женщина, которую она считала лучшей подругой.

– Как дела у Джета? – не сдержалась я.

– До свидания, Блайт.

После поездки на ферму мы с Вайолет долго не виделись. Я заполняла свободное время чем могла: писала, иногда встречалась с агентом, хотя в какой-то момент мне стало с ним еще более одиноко, чем без него.

Он включал душ, я проверяла прогноз погоды. Холодно и дождь. Возьми зонтик, говорила я. Он спрашивал, какие у меня планы. Буду писать, вызову мастера прочистить камин. У тебя есть время позавтракать? Нет, в восемь часов назначена встреча. Придешь вечером? Сегодня не получится: ужин с новым автором. Приду завтра. Тогда я приготовлю баранье рагу. Он скрывался за стеклянной загородкой, не запирая дверь, чтобы пар из душа не скапливался в ванной. Меня раздражали нитки от полотенца на зеркале – он всегда вытирал его, прежде чем побриться, – и бесила щетина, остававшаяся в раковине. Я заваривала нам чай. Перед уходом он наклонялся поцеловать меня, но я не подавалась навстречу. Вряд ли он замечал.

Как-то в июне Вайолет попросилась ко мне на выходные. С начала учебного года она ни разу не оставалась на два дня подряд. Я отменила свидание с агентом. В ее дорожной сумке было полно новой одежды. Как же много я пропустила! При виде золотистых блестящих леггинсов мне стало грустно – если бы я заметила их в магазине, обязательно купила бы, но у меня даже мысли не было покупать ей одежду.