– Меня, между прочим, материнских прав не лишали, – задумчиво хмурясь, сказала Славка. – Катюшка – моя дочь, и у меня…

– И у тебя такая репутация, что кто же тебе девочку-то отдаст, – безжалостно припечатала старуха. – Мне уже позвонили, предложили оформить опекунство. Но зачем это мне? Какой мне в этом смысл? – Она уставилась на Славку со странным выражением – смесь злорадства и надежды.

На улице загудел клаксон – таксист, похоже, тоже терял терпение.

– Продолжайте, – ровно сказала Славка, понимая: вот сейчас они подошли к сути дела. Заслуженная работница торговли имеет что предложить. Из-под полы, разумеется.

– Мы можем сделать так: я официально оформлю опекунство, пару месяцев Катька поживет у меня, а потом потихоньку переедет к тебе. – Валерия Викторовна заговорщицки улыбнулась. – Кто там станет особо проверять, с кем на самом-то деле девчонка…

– То есть вы отдадите мне мою дочь и позволите воспитывать ее фактически самостоятельно, без вашего участия, так? – Славка не отказалась от торга. – А я вам за это – что?

– А ты насчет наследства похлопочешь, может, там можно еще что-то вернуть, но в любом случае тратиться на девчонку сама будешь, без меня. И пособие от опеки мое будет, как довесок к пенсии. – Старуха прихлопнула ладонями по столу и встала. – Да? Нет? Что выбираешь?

– Я подумаю, – пообещала Славка.

– Ну и подумай. – Старуха поплыла к двери.

В решении Славки она ничуть не сомневалась. Знала, что за возможность вернуть дочку бывшая невестка уцепится крепко-накрепко, а другого такого шанса у нее не будет.

Или будет?

Славка смотрела в потолок и видела на нем этот день год спустя. В извилистые трещинки аккуратно вписывались Катюшкины легкие кудряшки и ее, Брониславы, счастливая улыбка.

Спасибо старой карге «Урсуле» за визит, но предложение ее так себе, вроде обмена звонкого голоса на пару ножек из русалочьего хвоста.

Бронислава видела эту сказку по-другому.

– По паспорту господин Георгий Хатуев, Гога Хатхи – это прозвище, которое он изобретательно использует, – пересказывала я Сашке за ужином то, что сама узнала. – Понятно, «хатха йога» – «Хатхи Гога» звучит похоже. Должно быть, прозвище и подсказало господину Хатуеву идею оригинального бизнеса.

– Как вы яхту назовете, так она и поплывет, – кивнула Сашка, поливая отварной рис соевым соусом так щедро, что в ее тарелке, право, только яхты и не хватало.

– По отзывам знающих его людей, этот Гога – заносчивый, самовлюбленный, эгоистичный, избалованный тип, – продолжила я. – Но умный! Два высших образования. Свободно говорит на четырех языках, путешествует по всему миру и легко заводит контакты.

– Звучит заманчиво. – Сашка подняла голову. – А годков ему сколько?

– Фу, Саша! Сорок два ему!

– Да, старый, – вздохнула бестактная дочь. – Но продолжай, продолжай…

– Он, этот Гога, суперкоммуникабелен. Обаять кого-то – ему как раз плюнуть, а потом он засыпает нового знакомого «тайными знаниями» о пользе ЗОЖ и духовных практик. Если человек клюет, а в большинстве случаев так и происходит, то Гога его обрабатывает и передает своим помощницам – их много у него по разным городам и странам.