Ого! Вот этого я не знала и впервые почувствовала себя виноватой:

– Из-за меня?!

– Ну, не только, ты же понимаешь, возраст, – уклончиво ответила Тамара Тимофеевна, отводя вгляд. – Но дело даже не в этом, из больницы-то Толя выйдет, не так он плох, слава богу. Тут важно другое. Пошла волна, речь идет о необходимости очистить судебную систему, было уже несколько громких скандалов с судьями, причем именно с женщинами-судьями. Одна, ты помнишь, закатила роскошное торжество с выступлениями звезд эстрады на свадьбу дочери, другая работала по поддельному диплому, третья в Интернете оскандалилась – выложила, пьяная дура, видео, в котором называет себя сексуальной кошечкой и сладкой, прости господи, писечкой. Совсем ума у баб нет, право слово… И тут вот ты с этим дорогущим рэпером! Точнехонько в струю!

– Я Диманди не платила, – насупилась я. – Он пришел спеть для Сашки по собственной инициативе.

– ВККС разберется, – кивнула моя собеседница. – А Толю ты к этому не подтягивай, пожалуйста, уже подставила его, хватит. Предупреждаю: я его в эту мясорубку не пущу, мне вдоветь неохота. Тут ты сама наворотила дел, сама и отвечай, не маленькая уже.

– А если я докажу, что ни в чем не виновата?

Тамара Тимофеевна молча смотрела на меня.

– А если я докажу, что виноват кто-то другой? – спросила я иначе.

– То есть тебя подставили и безвинно оклеветали? – правильно поняла меня мудрая женщина. – Что ж, ты знаешь, мы в стороне не останемся, помочь не откажемся, но…

– Но потом, – кивнула я, мрачно резюмируя сказанное. – Когда будут доказательства, что я не верблюд…

Вообще-то я чувствовала себя именно им – тупым вьючным животным, отбившимся от родного каравана. Я сильно потерялась, и последовавший вскоре вызов на высшую квалификационную коллегию меня если не обрадовал, то по крайней мере взбодрил. Однако я быстро поняла, что разбирательство будет долгим и еще неизвестно, чем закончится.

С одной стороны, я убедилась, что заработала хорошую репутацию, – коллеги знали меня как профессионала и неподкупного судью. С другой стороны, все меняется, и люди тоже, так что члены коллегии просто обязаны были тщательно перелопатить все кучи грязи, вываленные на меня в СМИ, выясняя, нет ли где-то там жемчужного зернышка истины.

– А ты рассматривай это как ценный опыт, – пыталась найти хоть что-то хорошее в этой ситуации моя лучшая подруга. – Теперь ты на собственной шкуре понимаешь, каково подсудимым, а то сидишь себе такая в мантии, сапожник без сапог… Опять же, выпал случай убедиться, как это правильно, что у наших обвиняемых есть защита, хреново же тебе самой без адвоката, да?

– Ты еще вспомни «не суди – да не судим будешь», – вяло огрызалась я, – и «от сумы да от тюрьмы»!

– Не, это не твой случай, какая тюрьма? Все у тебя будет хорошо, ВККС разберется, там тоже люди, не звери, – Машка прекращала меня дразнить и начинала успокаивать, а это бесило еще больше, и я бросала трубку, чтобы злобно повыть, порычать или поплакать.

Давненько у меня не было такого чувства бессилия, крепко замешанного на обиде. Но на кого?