— Я понимаю тебя, — возразил Традескант.

— Нет, ты не можешь меня понять. Когда умирала мама, у тебя было время подготовиться, в конце ты даже принес ей цветы. У тебя была возможность попрощаться. Ты мог обнять ее…

— Однажды я потерял любовь без всякого предупреждения, великую любовь, — с трудом произнес Джон. — И очень многое осталось несказанным. Я знаю, каково это — мечтать и стремиться. Снова и снова думать о смерти человека и о тысяче способов, какими ты мог предотвратить ее, о тысяче способов, какими ты должен был ее предотвратить. Пока не появится отвращение к собственной жизни, потому что ты не смог отдать ее взамен той, потерянной жизни.

Джей взглянул в лицо отцу.

— Я не знал.

Традескант догадался: его сын решил, что он говорит о женщине, возможно, о любви в далеком прошлом, и не стал дальше откровенничать.

— Так что я тебя понимаю.

— И ты отпустишь меня?

Джон оперся рукой о плечо сына и поднялся на ноги. Снова, с непреходящим изумлением, он вынужден был признать, что юнец вымахал и превратился в мужчину, плечо которого было таким же широким и сильным, как и его собственное.

— Не мне отпускать тебя, не мне запрещать, — ответил он. — Ты взрослый человек, и мы партнеры на равных. Если решил ехать, поезжай, мое благословение будет с тобой. А я пока позабочусь о внуках, о «Ковчеге» и об Отлендсе. Надеюсь, ты вернешься как можно скорее. Я старею, ты нужен мне здесь, и ты нужен своим детям.

Джей тоже встал, но плечи его сутулились.

— Я не забуду о своем долге.

— И им нужна мать, — отважился Традескант.

Вздернув голову, Джей категорично заявил:

— Я больше никогда не женюсь.

— Не по любви, — мягко промолвил Традескант. — Никто не просит тебя об этом. Но я и пара горничных не сможем воспитать детей. Малыш Джон только начинает ходить, ему нужна мать, которая вырастит его, обучит манерам, поиграет с ним. А тебе нужна жена. Ты молод, Джей. Впереди у тебя долгая жизнь. На эти годы тебе нужен будет друг и компаньон.

Джей отвернулся и оперся рукой о ствол яблони, словно для дополнительной поддержки.

— Если бы ты знал, как мне больно даже подумать о другой женщине, ты бы так не говорил. Твои слова жестоки. Никогда другая женщина не займет места Джейн. Никогда.

Традескант протянул к сыну руку, но сразу опустил ее.

— Я больше не подниму эту тему, — пообещал он. — Я тоже тоскую по ней. Вряд ли найдется другая женщина, которая могла бы занять ее место. Джейн была редкой женщиной. Другой такой нет.

Из его уст это была самая высокая оценка.

Они не могли найти денег на оплату проезда. «Ковчег» был тонущим кораблем. Тогда у Джея зародилась мысль: пусть сама королева отправит его в путешествие. Однажды он подвязывал вьющиеся растения, она прогуливалась и остановилась рядом с ним. Тут-то он и упомянул о Виргинии.

— Ты собираешься оставить мой сад? Покинуть службу у нас? — уточнила королева.

Джей упал на колено.

— Ни в коем случае, — заверил он. — Но вспомните о тех богатствах, которые привезли Рэли и Дрейк[43] королеве Елизавете. Представьте, я мог бы привезти вам настоящие сокровища!

Ее тщеславие, которое всегда было на поверхности, сразу же возбудилось.