Клара не встревала в разговор, но слушала, раскрыв рот, и стрекотала клавишами макбука. Собеседники по необходимости переходили с русского на английский. Когда Мунин в двух словах пояснял Кларе, о чём речь, или ей удавалось выхватить из потока речи термин вроде аксиомы Коула, – девушка спешно искала формулировку в Интернете…

…а троица шаг за шагом подбиралась к тому, как же всё-таки работало чёрное зеркало Урим и Туммим.

Одинцов, много знавший о Востоке, говорил про мудрость буддистов: мир – это сумма человеческих представлений о мире. Например, все думают, что небо голубое. Но если все подумают, что небо зелёное, – оно станет зелёным.

Ева говорила про авторов Кёльнского собора: они не предвидели будущее, они его изобретали. Грандиозный проект запустил ход и задал направление последующих событий на сотни лет вперёд. Многовековая людская суета была хаотичной только с виду: поколения строителей – от каменщика до императора – участвовали в абсолютно строгом, предопределённом процессе.

– Дилан Мэй был прав насчёт искусственного интеллекта, – говорил Мунин. – Это не умение быстро считать, а умение вытащить из Вселенной очередное знание. Заставить её развернуть ответ на нужный вопрос – и благодаря этому изобрести колесо, или готическую архитектуру, или что угодно ещё.

– А мы, значит, с вами – обрезки голограммы, – задумчиво сказал Одинцов. – Объединились втроём и чуть-чуть улучшили качество изображения.

Мунин возмутился.

– Ничего себе чуть-чуть! У нас всё видно, как на ладони! Правильно сделали, что объединились! – Он повторил мысль Евы, оброненную между делом в прошлых разговорах: – Потому что если разрéзать великую картину на миллион кусочков, можно в самых мелких деталях описать один кусочек, но такое описание не даст никакого представления обо всём шедевре…

– …а в нашем случае шедевр – это всё человечество, – кивнула Ева.

«Когда двое делают одно и то же, это не одно и то же», – цитировал Броуди слова древнего римлянина. А когда одно и то же делают сотни, тысячи и миллионы людей – это тем более не одно и то же, потому что люди разные. В поисках ответа на вопрос, который жизненно важен для всех, надо учитывать всех. Отражать и суммировать мыслеформы каждого – только так получается абсолютно правильный ответ.

– Я вчера не хотела говорить про передачу информации, потому что не помнила всего, что нужно, надо было почитать кое-что, – сказала Ева. – Информации нужен носитель, частицы или волны – это одно и то же. Носитель не может двигаться быстрее скорости света. Информация из глубин Космоса попадёт к нам только через сотни тысяч или миллионы лет. Но Урим и Туммим передают её мгновенно. А как? – Ева улыбнулась Мунину: – Это знание из Вселенной вытащили китайцы…

Нашлось экспериментальное доказательство тому, что мгновенная связь возможна, если она происходит без передачи частиц.

Квантовая система с нестабильной частицей – это ящик с кошкой Шрёдингера. Частица распалась – кошка мертва, не распалась – кошка жива. Пока ящик закрыт, для наблюдателя она жива и мертва в равной вероятности. Узнать точный ответ можно, только если открыть ящик. Система застывает: кошка оказывается либо живой, либо мёртвой. Открыли в первый раз – увидели, что кошка живая. Открыли во второй раз – увидели, что мёртвая. Открыли в третий, в четвёртый, в сотый… Чем чаще это происходит, тем чаще застывает система, и каждый раз кошка находится в одном определённом состоянии. Если открывать ящик очень-очень часто, – это практически то же самое, что открыть и больше не закрывать. Система застынет в том состоянии, в котором была в момент, когда ящик открыли в самый первый раз.