– Тогда давайте дальше, – сказал Одинцов. – Если мы решили, что Философский камень – это чёрное зеркало, и оно же – Урим и Туммим, давайте думать, как оно работало.

Ева развела руками.

– Мне нужен компьютер. Надо кое-что проверить, я не помню точно про камни.

– Говори без компьютера, что помнишь, – настаивал Одинцов.

– Зеркало отражает всё, – сказала Ева. – Мы видим только свет. Но звук отражается так же. Любые волны. Мозг излучает электрические импульсы. Есть просто мысль – это как выстрел: бэнг! Мысли всё время изменяются. Сейчас одна, потом – бэнг! – уже другая. А есть мыслеформа – это статичная мысль, устойчивая идея. Мозг даёт ей энергию, и она может существовать без изменений…

Ева говорила об исследованиях биологов, с которыми ей доводилось работать. Мыслеформы – область новая и перспективная. Раньше на ней спекулировали шарлатаны всех мастей: прорицатели, ясновидящие, экстрасенсы… Сейчас импульсами, которые излучает мозг, и мыслеформами всё глубже интересуются серьёзные учёные.

Пространство едино и голографично. Для создания видимой голограммы два лазерных луча направляют на предмет и на зеркало. Отражённые лучи накладываются друг на друга и создают уникальный паттерн с изображением предмета. Точно так же взаимодействуют не только волны света, но и вообще любые волны.

– Лазерные лучи фиксируют на фотоплёнке, нам же Клара показывала, – сказал Одинцов, и Клара снова подняла голову от записей. – А мысли… то есть мыслеформы как зафиксируешь?

– Не знаю, – сказала Ева. – Это пусть физики думают. Мы говорим о принципах. Если чёрное зеркало отражало мыслеформы, что нам это даёт? – Она принялась рассуждать: – Во-первых, мы помним, что мировое пространство заполняют частицы. Во-вторых, у всех частиц есть волновая природа. Любую частицу можно считать волной. Эти волны создают картину мира, который нас окружает. Всё, что мы видим, слышим, чувствуем… и не чувствуем. Вообще всю картину целиком. Всё пространство. Гигантскую голограмму. В-третьих, пространство не зависит от суммы поведения его частей, а наоборот – каждая часть ведёт себя в зависимости от роли, которая отведена ей в пространстве…

Рассуждения Евы прервал «дворняга», который караулил в прихожей. Он что-то громко сказал по-маорийски охранникам, сидевшим в углах зала. Оба тут же подскочили. Первый приблизился к столу, за которым сидели пленники, распахнул пиджак, показал Одинцову пистолет за поясом и покачал головой: даже не думай шелохнуться. Второй охранник тоже на своём языке выкрикнул несколько фраз в проём двери, которая вела к лестнице на второй этаж. Сверху откликнулся Лайтингер, и «дворняга» занял позицию у комода в глубине зала. Вскоре по лестнице загремели шаги…

…а прихожую наполнило мелодичное пение гонга – кто-то нажимал кнопку дверного звонка. «Дворняга» в прихожей замер у стены возле входной двери с пистолетом в руке. Замерший Одинцов от нечего делать задумался, зачем здесь вообще нужен звонок.

Лайтингер спустился в зал, сопровождаемый двумя телохранителями. Для него придвинули к столу пятое кресло, и он сел лицом ко входу между Одинцовым и Евой. Одинцов заметил, что Лайтингер тоже вооружён: сзади из-за брючного ремня выглядывала рукоять пистолета.