«Общества друзей Канта», профессор Шумахер, 12 февраля, в годовщину смерти философа, в последний раз возложил на его могилу венок. Ему и его двум провожатым пришлось под артиллерийским огнём искать среди развалин дорогу к сгоревшему собору. В Новом театре постановки шли до самых последних недель. Давал концерты городской оркестр. Церковные службы проводились в наспех подправленных помещениях. Действовали службы здравоохранения и почта. Выдавались продовольственные карточки, но так как город покинули многие торговцы, их функции люди теперь брали на себя самостоятельно. Администрация города открывала магазины, закрытые на замки, и распределяла их запасы. Понятно, что в таких условиях случались воровство и грабежи. Полиция и Вермахт за всем уследить просто не могли. Однако такого рода беспорядки оставались в рамках чрезвычайного положения. Говорить о полном упадке морали нельзя. Гражданский порядок сохранялся в городе до тех пор, пока советская власть не создала свою разрушительную систему.

Удивительно, что и структуры Вермахта сохранились вплоть до капитуляции, и комендант, несмотря на отсутствие технических средств связи, всё ещё мог вести команду. Трое суток продолжались ожесточённые бои за крепость. Кольцо вокруг неё всё сжималось. Генерал Лаш предлагал, когда ещё имелась возможность, эвакуировать гражданское население и воинские части в западном направлении, но все его предложения отклонялись. Теперь же, когда момент был упущен, вышел приказ партии прорвать в ночь с 8 на 9 апреля блокаду в направлении Пиллау. Эта попытка не удалась. Гражданское население, собравшееся в тылу ударной группировки, вернулось обратно в горящий город. 9 апреля защищались лишь отдельные городские районы и укреплённые пункты. Их воля к сопротивлению всё ослабевала, так как руководить обороной стало невозможно. В этой ситуации Лаш решился на капитуляцию, хотя Гитлер и приказал ему драться до последнего. 30 000 солдат и 110 000 гражданских лиц должны были бы погибнуть в городе. Вечером 9 апреля Лаш капитулировал на почётных условиях, но ни одно из них не было выполнено. На рассвете 10 апреля все защитники отправились в страшный плен.

Гитлер был в бешенстве и приговорил Лаша к смертной казни. Решение о сдаче крепости после столь долгого сопротивления было, однако, оправданным, продолжать борьбу было бы бессмысленно. Здесь следует задать вопрос — имела ли в военном отношении защита Кёнигсберга вообще смысл и стоил ли он такого числа жертв? На исход войны она не оказала никакого влияния. Единственное, она помогла спастись бегством в Пиллау и дальше морем многим тысячам гражданского населения. И последнее: защитники лелеяли надежду о том, что они смогут беспрепятственно покинуть город, если они удержат его до конца всех военных действий, — примеров тому из прежних войн имелось предостаточно. К тому же во время осады в Кёнигсберге демонстрировался фильм «Кольберг»^>{151}. Никто не хотел видеть, что в этой войне солдатское достоинство и честь потеряли своё значение и смысл.