Поэтому Кёнигсберг никоим образом не способствовал принятию тех решений, которые были приняты 30 января 1933 года в Берлине. Никто в тот день не мог предвидеть, к каким последствиям приведёт назначение Гитлера на пост рейхсканцлера. Угроза гражданской войны всё ещё не была устранена. В феврале «Союз красных фронтовиков» и «Железный фронт» всё ещё призывали своих единомышленников к акциям протеста. Ясность в политическую ситуацию города внесли лишь последние более или менее свободные выборы в городское депутатское Собрание, прошедшие 5 марта. Национал-социалисты получили абсолютное большинство голосов (54 %) и мандатов. На втором месте находилась СДПГ, на третьем — КПГ.

Политические последствия этого «захвата власти» в Кёнигсберге были такими же, как и повсюду в Германии. Ведущие деятели, если они в спешном порядке не вступали в ряды НСДАП, были постепенно уволены со своих постов, а на их место назначены надёжные, но в профессиональном отношении в своём большинстве некомпетентные «старые бойцы». Руководители высших имперских и земельных ведомств, Торгово-промышленной палаты, Сельскохозяйственной палаты, правлений союзов и обществ должны были подчиниться «господствующей идеологии». Только новый обербургомистр Хельмут Виль, сменивший Ломайера, не являлся «старым бойцом». Он был избран на этот пост по рекомендации оберпрезидента Кутшера городским депутатским Собранием — правда, уже после «чистки» последнего, — как ценный финансовый специалист, дабы избежать банкротства города. Это ему удалось в первую очередь путём замены непродуктивного пособия по безработице на продуктивную трудовую занятость и путём повышения долговых обязательств до 141 миллиона рейхсмарок. Обербургомистр оставался на этом посту до тех пор, пока не устроился в частную фирму в Гамбурге. Городским казначеем стал Фритц Гёрделер, брат предыдущего бургомистра. На своих постах осталось ещё несколько прежних городских советников, но лишь потому, что они являлись специалистами в своей области, заменить которых было трудно. Большинство же штатных и добровольных городских советников являлись надёжными партайгеноссе, членами нацистской партии. В провинциальных органах власти смена руководства произошла только через четыре месяца. «Человек Папена»^>{142} Эрнст Кутшер должен был уступить свою должность гауляйтеру; Эрих Кох, душегуб Восточной Пруссии, стал в июне 1933 года оберпрезидентом.

И в Кёнигсберге, как и повсюду, партия упорно и рьяно преследовала своих противников, приравнивая их к врагам Германии. Все другие партии запрещались или же самораспускались, их средства конфисковались. Профсоюзы были реорганизованы в «Трудовой фронт», а их имущество изъято. Дом профсоюзов стал «Коричневым домом» партии. Тираж «Прусской газеты» вырос за счёт принудительной подписки. Достопочтенную «Гартунгскую газету» задушили, прекратила свой выпуск и «Восточно-Прусская газета». Выжили только «Всеобщая газета» и «Ежедневный листок», встав полностью на партийную линию.

Фашистские молодчики штурмовали ложи, а позднее, в так называемую «хрустальную ночь»