С помощью торговых сделок, тарифных соглашений и договорённости о транзитных перевозках грузов по Данцигскому коридору, большую роль в достижении которой сыграл синдик Торговой палаты Фритц Симон, была сделана попытка смягчить тяжёлые последствия Версальского договора и приспособить торговлю к новой политической реальности. В какой-то степени это, вероятно, и удалось бы осуществить, если бы мировой экономический кризис не свёл на нет все признаки наметившегося улучшения. Расплата была неминуема, так как вся немецкая промышленность в общем и целом жила за счёт займов. Кризис поразил чувствительную, ещё не окрепшую экономику, страдающую от инфляции и последствий навязанного договора. Поэтому разрушительные последствия этого кризиса в Германии были более сильными, чем в других странах, а в Кёнигсберге в свою очередь ещё более сильными, чем в других немецких городах.

С 1929 по 1931 годы разорилось 513 кёнигсбергских фирм, среди них старые известные торговые дома. Наихудшее положение сложилось в металлургии. Фирма Штайнфурт, выпустившая в 1930 году тридцатитысячный железнодорожный вагон, смогла преодолеть этот кризис самостоятельно. Фирма Шихау держалась на плаву с помощью государственных субсидий и дотаций с запада. Фирма «Унион», однако, обанкротилась, так как не получила от Рейхсбана (Имперских Железных Дорог) ожидаемого заказа на постройку локомотивов. Незначительную часть этой фирмы, прежде всего верфь, приобрела в Эльбинге фирма Шихау, сделав её своим кёнигсбергским филиалом. Основные же предприятия «Униона» были закрыты, а само её название было исключено из списков наименований фирм. В этот же период концерну «Фельдмюле» пришлось временно закрыть своё предприятие в Закхайме. В конце 1931 года в Кёнигсберге насчитывалось 33 000 безработных; в течение последних трёх месяцев их число увеличилось на 8000. Количество получающих благотворительную и социальную помощь увеличилось в десять раз и в марте 1932 года составило около 13 000. Вместе с пенсионерами, получающими маленькие пенсии или социальные пенсии, с инвалидами войны и членами их семей разного рода помощь получало 93 000 человек, то есть четверть всего населения.

Экономический кризис вызвал финансовые затруднения и у муниципалитета, так как, с одной стороны, уменьшились поступления в бюджет, а с другой стороны, всё сильнее давил груз социальных обязательств по отношению к нуждающимся, и сумма выплат уже почти равнялась сумме доходов, в связи с чем город вынужден был увеличить своим предприятиям налоги, резко сократить расходы и уменьшить число своих программ, но всё же он не смог в 1932 году отчислить государству всей суммы налогов, так как не смог бы иначе выплатить заработную плату, оклады и пособия; тем не менее долги возросли с 25 миллионов рейхсмарок в 1927 году до 87 миллионов в 1932 году. Несмотря на все усилия обербургомистра и городского казначея, город находился в начале 1933 года на грани банкротства. Такое безысходное экономическое положение стало питательной средой для политического радикализма. И хотя в Кёнигсберге по-прежнему проводились конференции и конгрессы и отмечались праздники, однако в центре внимания всё более и более оказывались стремительно развивавшиеся политические события. На выборах в городское собрание в 1929 году коммунисты набрали 30 000 голосов и тем самым лишь немногим уступили социал-демократам и Немецкой народной партии. Список национал-социалистов получил 8400 голосов (6 %). На обоих последних свободных выборах в рейхстаг в 1932 году НСДАП