– Сергей, что-то случилось? – спрашивает Магдалена.

Он даже не пововорачивает головы, лишь коротко бросает:

– Ничего.

Даже это он не столько сказал, сколько выдохнул. Затем встает и голый… бормоча и качая головой… направляется к стенному шкафу. Снимает с вешалки красного дерева халат… произведение искусства… тяжелый шелк в голубовато-алых разводах, разлетающиеся точки-кометы, большие стеганые отвороты и манжеты тоже алого цвета. Он влезает в халат, поворачивается к ней… но он ее не видит.

О!.. слабая надежда! Его разбухший polla[46] раскачивался прямо перед ней… определенно разбухший!.. это ли не знак, что я еще существую… хотя по глазам не скажешь. В его мозгу все разновидности нейронов сталкивались друг с дружкой с удесятеренной скоростью. Ее так и подмывает спросить о причине нервного взрыва. Она приподнимается на локте… может, вид ее грудей с торчащими сосками заставит его член еще больше разбухнуть и он с ходу поведется на coco?[47] Но нет, если он и чувствует к ней вожделение, то тут же берет его под контроль. Очевидно: сейчас она для него пустое место и ее любопытство не приветствуется.

Он влезает в домашние тапочки… бархатные, с вышитой изящной монограммой… кириллица?.. стоившие, наверное, больше, чем вся ее одежка, которую он, кобель во время гона, сорвал с нее вчера. Вчера… не так уж давно это было, судя по усталости и недосыпу. Между штор пробивается сумеречный свет… солнце, что ли, уже восходит?.. Кто вообще может звонить в такое время?.. Точно что-то случилось.

И тут тренькает дверной звонок… не звенит, а тренькает, как клавиша на ксилофоне… Кто посмел взорвать ночную тишину в спальне самого Королева?

Сергей взъерошивает шевелюру и спешит в прихожую, а Магдалена юркает под простыни и вжимается в подушки… хотела отвернуться к стене, но любопытство пересилило, и она высовывает нос. Важно не пропустить ни одной мелочи. Сергей что-то говорит по-русски, за дверью ему тихо отвечают. Входят двое, оба лет тридцати пяти, в одинаковых рыжевато-коричневых – габардиновых? – костюмах и темно-синих – или черных? – рубашках поло… с одинаково глубоко посаженными глазами… один высокий, с покатыми плечами и бритой головой, похожей на уродливую шишку… второй низкорослый, грузный, с копной волнистых каштановых волос, над которыми он, судя по всему, хорошо потрудился. Оба кажутся Магдалене крутыми парнями. Высокий подобострастно вжимает голову в плечи, извиняясь за ночной визит, и протягивает газету, раскрытую на какой-то странице. Минута, в течение которой Сергей читает колонку, кажется всем троим, застывшим в ожидании реакции «крестного отца», целой вечностью. Он исподлобья смотрит на пришедших, словно те совершили не только ошибку, но и глупость, и, ни слова не говоря, указывает им рукой, вдруг вырастающей до размеров длинного жезла, в сторону застекленной двери, украшенной деревянными горбыльками на старинный манер. Дверь ведет в небольшой кабинет. Проходя мимо кровати, оба кивают Магдалене, сопроводив это коротким «мисс», но ни на полсекунды не замедляют шага. Это даже нельзя назвать приветствием, просто формальное признание ее присутствия. К щекам приливает горячая волна стыда. Для них, вне всякого сомнения, она всего лишь очередная шлюшка в постели хозяина.