Степь тревожно всколыхнулась, и седая волна из ковыля и полыни покатилась к горизонту. Густое облако пыли окутало «Ю-290». Из него неслись вой и визг. Внезапно они оборвались, и, когда облако рассеялось, на фоне розовеющего неба возникла гигантская птица с изломанным крылом. Ее искореженные «лапы» надежно захватил «капкан».
В следующее мгновение отрывистая команда прозвучала над притихшей степью. Бойцы группы захвата, подхватившись с земли, стремительно смыкали кольцо окружения вокруг самолета. Несмотря на безвыходное положение, экипаж не собирался сдаваться. Чрево «Ю-290» отозвалось утробным звуком на выстрел бортовой пушки, вслед за ней в остервенелом лае зашлись пулеметы. Перестрелка длилась несколько часов и закончилась после того, как пожар охватил самолет. В руки контрразведчиков попали те, кто сумел вырваться из огня, два уцелевших двигателя и около трех тонн груза.
Казалось, на операции «Арийцы» можно было ставить крест. Теперь у абвера появились веские основания считать, что Кваст оказался игрушкой в руках советской контрразведки. С ноля часов 30 минут и до шести часов утра радиоцентр бомбил его вопросами: где самолет? А ему ничего другого не оставалось, как сообщать о трудностях в радиообмене из-за сильных помех и водить за нос бывших своих начальников запросами:
«Машина не прибыла. Почему? Кваст».
В абвере терялись в догадках, так как экипаж «Ю-290» тоже не давал о себе знать, и потому предпочли взять паузу для изучения ситуации. В 10–00 Кваст-Борода получил ответ:
«Машина не вернулась, Следовательно, считать несчастный случай или вынужденную посадку. Дальнейшее после новых переговоров. Капитан».
Такой ответ обнадежил руководителей операции «Арийцы». Из первых допросов выживших членов экипажа они поняли, что далеко не все потеряно в игре с гитлеровской спецслужбой. Удача и на этот раз была на их стороне. Летчики показали, что перед вылетом получили указание: после пролета над Крымским полуостровом перейти в режим полного радиомолчания. Потом, оказавшись в ловушке, они уже не смогли воспользоваться рацией. В первые минуты боя она вышла из строя. И тогда Кваст-Борода снова заработал в эфире.
На его донесение о пропаже самолета, трудностях в организации повстанческого движения и просьбу об оказании помощи руководство абвера откликнулось без прежнего энтузиазма. В Калмыки, как в черной дыре, один за другим исчезали самолеты, экипажи и диверсанты, что вольно и невольно приводило к мысли, что за всем этим стоит советская контрразведка.
Следующий шаг абвера генералу В. Барышникову и его подчиненным нетрудно было предугадать. Очередная радиограмма Квасту-Бороде носила проверочный характер. В штабе «Валли-1» пытались поймать контрразведчиков на деталях:
«Немедленно новый шифровальный лозунг из 31 буквы, состоящий из фамилии секретаря Норд-Поль, фамилии ее помощницы, фамилии унтер-офицера из учебного лагеря, имени Вашей жены. Вы помните фамилию подозрительной жены «Мусина»? Если да, прошу сообщить. Мюллер».
Ответ Кваста-Бороды, видимо, не снял оставшиеся сомнения и во второй радиограмме абвер потребовал от него составить другой лозунг, уже с новыми фамилиями: