– Ложитесь на постель Ветки. А мы втроем уляжемся на нашей.

Старик согласился и едва успел лечь, как заснул крепким сном. Вскоре и юные переселенцы последовали его примеру.

На следующее утро после завтрака Калеб предложил «индейцам» прогуляться до могилы Гарни.

На белом могильном камне дрожащей рукой было выведено: «Ян».

– Ты молодец, Бобр! Честно говоря, не знаю, хватило бы у меня смелости прийти сюда в полночь, – признался Сэм.

– Тоже мне, подвиг! Вот я бы… – тут же вступил Гай.

– Вот здесь я услышал чей-то крик, – пробормотал Ян, не обращая внимания на хвастунишку. – Посмотрим, нет ли каких следов возле канавы… Ой, смотрите!

Все бросились к мальчику и увидели в грязи следы взрослого человека. Он явно упал в канаву ничком и долго барахтался, пытаясь выбраться. Во многих местах остались отпечатки его рук, а на дне канавы что-то белело. Когда предмет извлекли из грязи и обтерли, он оказался револьвером с белой костяной рукояткой.

– Это же мой собственный револьвер! – не поверил своим глазам Калеб. – У меня его украли несколько лет назад вместе с деньгами и письмами… Кто же его вчера здесь обронил?

На обратном пути старый охотник был молчалив и задумчив. Когда они проходили мимо хижины бабушки Ньювиль, он остановился:

– Идите в лагерь. А я потолкую с бабушкой, а потом догоню вас.

Мальчики отправились дальше, а старый охотник толкнул дверь в хижину знахарки.

– Мир тебе, Калеб! – поприветствовала она гостя. – Садись, передохни. Как поживают Дик с Сарианной?

– Неплохо, процветают, – как-то нехотя произнес Калеб, усаживаясь на скамейку. – А слышала ли ты историю Гарни, который похоронен тут у дороги?

– Еще бы мне не знать! Я тебе больше скажу: на могиле этого грешника, упокой Господи его душу, происходят странные вещи. Нынче ночью там творилось что-то немыслимое. До сих пор не приду в себя…

– А что именно ты слышала?

– Какой-то не то крик, не то стон!.. Даже собака с кошкой насмерть перепугались и спрятались, а моя белая корова прибежала оттуда опрометью и, словно молодая, перескочила через плетень…

Заметив, с каким вниманием слушает ее гость, знахарка дала волю языку и принялась со всеми подробностями рассказывать о страхах, которые ей пришлось испытать ночью.

Но на самой середине словоизвержений рассказчицы гость вдруг прервал ее:

– Бабушка, а ты не слышала, что на прошлой неделе кого-то обокрали в городе?

– Разве?! – воскликнула знахарка, но ее глаза как-то странно сверкнули.

Калеб заметил это, но, не показывая вида, с деланым равнодушием продолжал:

– Да, говорят, обчистили Джона Эванса.

– Ну, он не обеднеет от этого… А вот когда ко мне пожаловали было разбойники, узнав, что я продала корову, я их сразу урезонила… Негодяи чуют, у кого водятся деньги.

– Это верно. А когда же тебя обокрали, бабушка?

– Я не говорю, что обокрали. Напротив, они обошлись со мной очень хорошо, – проговорила со смехом старуха.

– Вот как! Расскажи-ка.

– Разве я тебе не рассказывала? Ну, изволь. Слушай.

И она подробно передала, как к ней явились два разбойника, когда прошел слух, что она продала корову и получила за нее деньги, и как она отделалась от них, угостив своим знаменитым «легочным бальзамом».