Вещей он брал с собой немного. Чемодан и сумку через плечо, полагая, что запасти всего на месяц невозможно, и всё равно придётся стирать.

Бабушка, когда пришла с работы немного поахала что её любимого внука отправляют в лагерь, но посмотрев, как Александр собирается, вдруг успокоилась, и сама вызвалась купить билет до Москвы.

В пионерлагерях Путник естественно бывал и не раз. Конечно его, взрослого мужчину сильно напрягала перспектива строевой подготовки, разучивания речёвок, и прочая пионерская романтика, но он твёрдо решил, что хотя бы один раз съездить можно. Тем более, что август месяц, они договорились с бабушкой провести там же в Крыму, только без пионерских глупостей, просто в пансионате. Правда в кооперативном, так как путёвки через профком ГорОНО достать не удалось, но бабушка уже потихоньку стала привыкать к их увеличившимся доходам, особенно когда Александр принёс открытую на её имя сберегательную книжку, куда поступали отчисления за одежду и портфели.

Там уже было больше десяти тысяч, и Александру стоило немалого труда уговорить бабушку тратить деньги на себя и на текущие нужды. Причём как опытный змей искуситель он объяснял, что ускоренный оборот средств только улучшает экономическое положение в стране, и даже способствует повышению качества жизни всех граждан.

Бабушка — опытный воин идеологического фронта, лишь усмехнулась, и покачав головой произнесла что-то вроде: — «Демагог». Но стала чуть менее бережливой, позволяя себе иногда и хорошее мясо, и даже кооперативные фрукты.

Вот и сейчас, она внутренне сопротивляясь, всё же купила внуку билет в купейный вагон, который считала неоправданно дорогим.

Что удивительно, во всех трёх жизнях Путника, старый казанский городской вокзал оставался точно таким же. Высоким зданием из красного кирпича, с множеством декоративных элементов, и огромными толпами, вокруг. Водитель Александра, помог ему с чемоданом подивившись колёсам, превращавшим его в удобную тележку, прихватив пакет с подарками подмышку.

Как всегда, на площади перед вокзалом было полно цыган и торговцев, и стоило Александру задуматься как перед ним выскочила дородная женщина в цветастых тряпках и со сверкающими монистами на груди и руках, сделанными их отполированных трёхкопеечных монеток.

— А давай я тебе погадаю, красавчик, — зачастила она пытаясь поймать руку Александра, для того чтобы установить тактильный контакт, но Сашка лишь отмахнулся от тётки пахнущей дешёвым парфюм и потом.

— Пошла нахер! Тэ-псилав мэ трэ да тэ дадэс, тэ сари́ тыри родня![11]

— Пси́л пэ́скрэ да![12] — Заорала цыганка с перекошенным лицом, вытянула руку и на её ладони возник небольшой сверкающий шарик алого цвета.

Но что-либо сделать Александр не успел. Заря Фаттыховна, шагнув вперёд, выставила перед собой ладонь с растопыренными пальцами, и от неё, сразу же возник туманный диск диаметром в метр, по которому пробегали толстые жгуты молний. А в другой руке, бабушка уже занесла для удара нечто выглядевшее как комок чёрного огня.

Что можно ожидать от столь странно выглядевшего комочка, Александр даже не догадывался. Но видимо цыганка знала побольше, потому, что шарахнулась в сторону, набрала воздуха в грудь и завизжала словно циркулярная пила. И весь вокзальный народ, словно по команде, кинулся врассыпную, прямо по газонам и клумбам, опрокинув на землю, затоптал милицейский патруль, и повалил прилавок с пирожками.