Напролоум мягко похлопал ее по плечу.

— Возможно, мы еще сможем что-нибудь сделать… — начал он, но ему помешали вспышка молнии и очередной раскат грома.

— Я сказал, может быть, мы еще… — предпринял он новую попытку.

— Что это там такое? — перебила матушка.

— Где? — озадаченно спросил Напролоум.

— Дайте мне свет.

Волшебник с хлюпающим вздохом протянул руку. Сгусток золотистого огня пронесся над пенящейся водой и, шипя, исчез в небытии.

— Вон! — торжествующе указала матушка.

— Это всего лишь лодка, — пояснил Напролоум. — Мальчишки используют их летом…

Он поспешно захлюпал за полной решимости фигурой матушки.

— Надеюсь, вы не намереваетесь спускать ее на воду в такую ночь. Это полное безумие!

Матушка шла, поскальзываясь на мокрых досках причала, который уже больше чем наполовину скрылся под водой.

— Вы ничего не понимаете в лодках! — протестовал Напролоум.

— Значит, придется разобраться, да побыстрее, — спокойно отозвалась матушка.

— Но я не залезал в лодку с тех пор, как был ребенком!

— А я вообще-то не просила вас плыть со мной. Острый конец должен быть направлен вперед?

Напролоум застонал.

— Все это очень похвально, но, может, подождем до утра?

Вспышка молнии осветила матушкино лицо.

— Хотя, пожалуй, не будем, — согласился он и, проковыляв по причалу, подтащил к себе маленькую двухвесельную лодку.

Спускаться в нее пришлось, полагаясь на удачу, но в конце концов ему это удалось, и Напролоум стал возиться в темноте с носовым швартовом.

Лодка выбралась на середину реки и, медленно разворачиваясь, поплыла вниз по течению.

Матушка крепко вцепилась в сиденье, чтобы удержаться в качающейся на волнах скорлупке, и выжидающе посмотрела сквозь мрак на волшебника.

— Ну? — поинтересовалась она.

— Что ну? — не понял Напролоум.

— Вы сказали, что знаете толк в лодках.

— Неправда. Я сказал, что это вы в них ничего не понимаете.

— О-о.

Они схватились за сиденья, чуть не вывалившись из лодки, которая тяжело накренилась на один борт. Но каким-то чудом суденышко выпрямилось, и его потащило по течению задом наперед.

— Когда вы сказали, что не сидели в лодке с тех пор, как были ребенком… — начала матушка.

— Если не ошибаюсь, мне тогда только-только исполнилось два годика.

Лодка попала в водоворот, немножко покружилась на месте, после чего двинулась наперерез потоку.

— А я сочла, что в бытность свою мальчишкой вы днями напролет не вылезали из лодок.

— Я родился в горах. У меня даже на мокрой траве начинается морская болезнь, — пояснил Напролоум.

Лодка сильно ударилась о полузатонувшее бревно и зарылась носом в небольшую волну.

— Я знаю одно заклинание, которое помогает не утонуть, — удрученно добавил он.

— Рада слышать.

— Только произносить его надо стоя на сухой земле.

— Снимайте башмаки, — приказала матушка.

— Что?

— Снимай башмаки, приятель. Напролоум обеспокоенно заерзал на сиденье.

— Чего вы добиваетесь? — спросил он.

— Воде полагается быть снаружи лодки, уж это-то я знаю! — Матушка указала на темную жидкость, плещущуюся на дне. — Наполняйте башмаки водой и выливайте ее за борт!

Напролом кивнул. У него появилось такое чувство, что последние два часа, отдавшись на волю событиям, он плывет, не касаясь берегов. Какое-то мгновение он наслаждался странно успокаивающим ощущением, что жизнь полностью вышла из-под его контроля и теперь, что бы ни случилось, никто не сможет свалить вину на него. То, что он наполняет башмаки водой, сидя ночью в лодке посреди разлившейся реки в обществе того, кого он мог описать только как женщину, казалось ему настолько логичным, насколько это вообще было возможно в данных обстоятельствах.