Спиридон и Денис Коршак чистили коней. В конюшню вошли полковой есаул, два субалтерн-офицера соседнего кавалерийского полка и какой-то бритый штатский господин с кавказской тросточкой.

— Казак Коршак, — сказал есаул, — этот господин из полиции.

Господин ласково поклонился Коршакову:

— Я должен обыскать вас, снимите черкеску, сапоги, шапку.

Денис разделся. Спиридона резанул по сердцу треск отрываемой подкладки, ждал — вот сейчас зашуршат ассигнации или покатятся золотые червонцы. Но сыщик ничего не обнаружил.

— Вам знакомо это письмо? — показал он Денису мелко исписанный листок.

— Да, письмо от станичного учителя… По какому праву вы обыскиваете меня и залезли в мой сундук?

— Вот приказ обер-прокурора. Ваш учитель приговорен к повешению. Теперь занимаемся учениками. Где храните литературу?

— Какую?

— Не валяйте дурака. Где книги?

— В сундуке.

— Видел: «Королева Марго», «Обломов» и прочее. Я спрашиваю, где изволите держать господина Карла Маркса сочинения? Из письма вашего учителя явствует, что таковые вам посылались.

— Не получал.

— Где ваше седло?

У Спиридона захватило дух — мало ли что! Стоя в полутьме, сзади сыщика, он мигнул Денису на свое седло. Денис снял с крюка и поднес к дверям, к свету седло Спиридона. Сыщик внимательно осмотрел подушки, потники, торока. Ничего.

Субалтерн-офицеры, молоденькие, розовощекие, с усмешкой смотрели на сыщика — они были понятыми и, как все военные, недолюбливали полицию. Есаул, заботящийся о чести полка, откровенно позевывал. Наконец Денис и Спиридон остались в конюшне одни.

— Что у тебя в тороках? — задыхаясь, спросил Спиридон.

— Книга…

— Дай сюда! — хорунжий взял книгу, подержал ее на расстоянии, как змею, и утопил в яме с навозной жижей, под дощатым настилом. Спросил:

— Против… царя?

— Нет, — не признался Денис. — Против богатых. Не Маркса. Господина Плеханова сочинение.

Хорунжий был потрясен. Денис, добрый малый, честный товарищ, с которым в детстве ходили за подснежниками, дрались с кубековцами, разоряли гнезда сов и луней, пасли гусей и телят, христаславили, Денис, исправный по службе казак, имеющий трех коней, серебряное оружие, туго набитый кошелек, сын станичного богача скотовода, — Денис против богатых! Бешенство только теперь подкатило к глазам хорунжего. Он схватил плеть и всыпал бунтовщику пяток-другой горячих. Денис не пошевельнулся.

— Ты еще, чудом, не богоборец?

Денис молчал, побледнев.

— Смотри, Денис, голову оторву, если замечу какие книжонки, не попадайся!

— Не попадусь… Спасибо, Спиридон Васильевич, век не забуду, — Денис впервые назвал друга детства по отчеству.

— Ставь полуштоф! — приказал командир. По дороге спросил: — В тюрьму могли посадить?

— В каторгу сослали бы, могли и повесить. Наума Абрамовича повесили.

— Тогда четверть спирта, — уточнил свое вознаграждение хорунжий.

С тех пор жилось Денису неуютно — был человек, владеющий его тайной. В глубине сознания он хотел бы, чтобы Спиридон погиб, исчез. Он часто угощал командира вином. Спиридон стыдился этого, но какой казак откажется от чарки!

Немало табаку пожгли казаки в караулах у полкового штандарта. И вот служить им осталось считанные дни.