— Наверное, мы… я и Валентин Наумович. Станислав посидел немного с нами, выпил коньяку и примерно в половине двенадцатого ушел к себе в номер. Больше мы его не видели. Так, Валентин Наумович?

Родственник покойного качнулся отчетливее и прерывисто вздохнул.

Я ждала, что Жора сейчас скажет: «Я видел Коротича под лестницей в половине первого». Но Бульдозер, как оказалось, с признаниями не торопился.

Так же поступала и Полина. Она делала вид, что, кроме утешения Валентина Наумовича, ее ничего не волнует, и не торопилась доносить обществу, что Коротич, живой и здоровый, ломился в ее дверь за пять минут до разборок с Жоржем.

И еще возможно, спустя минут пятнадцать-двадцать он вновь пожаловал к ней, и тогда уже она его впустила…

Черт бы побрал мою исключительную способность засыпать по первому требованию! Но никуда от факта не деться — уверенности у меня не было. Тихий стук в дверь и щелчок отпираемого замка могли мне пригрезиться.

Туполев тем временем скупо отвечал на вопросы о яде, его действии и способе проникновения в организм. Чем больше информации получали гости, тем кислее становились их лица и отчетливее морщился генерал. Видимо, действия хозяина отеля никак не помещались в рамки оперативно-следственных мероприятий, но прекословить генерал почему-то не собирался. Не исключено, что считал Назара ответственным за все происходящее и думал, что тот знает, как поступить. Это территория Туполева, его гости, его разборки, и спрашивать в итоге будет не с кого. Сам напортачил, сам пускай и расхлебывает.

Следователей прибыло аж целых двое. Один — худой и старый, второй — молодой, ретивый и очень похожий на практиканта. Оба были в костюмах, при папках и страшно деловые.

Первым на беседу попросили родственника покойного. Мы все пожелали ему взглядами крепиться. Назар и генерал еще раньше ушли куда-то на улицу, поговорить и посекретничать. Невзирая на разряженную концентрацию действующих лиц, напряжение продолжало возрастать. Стелькин отчаянно делал мне знаки, что неплохо бы тоже уединиться, мол, есть известия. Но я плюнула на все тайны Юлия Августовича и взялась за выяснение первостепенных вопросов. Подошла к Аркадьевне и ласково сказала:

— Полиночка, не желаешь ли прогуляться по сосновому бору? Здесь душно…

Освободившееся после скорбящего родственника место тут же занял угрюмый Бульдозер, и оторвать от его теплого плеча голубицу Аркадьевну получилось с трудом.

— Погулять? — переспросила Полина, и ее взгляд дернулся в сторону, на Жоржа. — Зачем?

Объясняться я не стала. Просто скроила такое убийственное лицо, что Аркадьевну отбросило от Жоры, как намагниченную крошку от магнита другой полярности.

— Хорошо, — покорно произнесла мадам и вслед за мной вышла через террасу.

Пробежав по дорожке парка, я рассусоливать не стала, приперла Полину Аркадьевну к стенке первой попавшейся беседки и, внимательно следя за выражением ее глаз, проговорила:

— Почему ты не сказала, что Коротич приходил к тебе ночью? Наши номера рядом, я все слышала. — Зрачки Полины расширились. Я намеренно формулировала вопрос так, чтобы не дать Полине возможность догадаться, о каком посещении идет речь, — о первом достоверном или втором вероятном.