— Ты — главный, — сказала Кира. — Ты и решай.

— Допустим, там действительно была засада, — сказал Азим. — Значит ли это, что Корбен взял верх в его противостоянии с Визерсом и контролирует все каналы? В таком случае нам лучше всего лететь отсюда как можно дальше, залечь на дно и вести себя как можно тише.

— У меня на этот счет ровно столько же информации, как и у тебя.

— Сейчас речь идет не об информации, а о логике происходящего, — сказал Азим. — Мы знаем, что Тревор — это канал для связи с Визерсом, и он стал для нас опасен.

Мы знаем, что Корбен — это враг Визерса. Достаточно просто сложить два и два.

— Корбен — это известный нам враг Визерса, — сказал я. — Вполне может быть, что у Визерса несколько врагов. А может быть, Тревор вообще спалился на мелочи — и в его офисе караулит местная полиция. Но поскольку Кислицкий в консульстве Альянса тоже отсутствует и третьего контакта для связи у нас нет, я склонен согласиться с твоим предложением и делать отсюда ноги.

— Ребята, я понимаю, что вы в бегах и не испытываете к Альянсу ровным счетом никаких чувств, да и откуда им взяться, учитывая ваше происхождение, но я вообще-то офицер, и у меня присяга, — сказала Кира. — Я не могу просто так плюнуть на все и улететь с вами, чтобы провести остаток жизни, занимаясь контрабандой, или чем вы там занимаетесь, чтобы заработать себе на жизнь.

— Ты считаешь, что Корбен для тебя больше не опасен? — поинтересовался Азим.

— Я не забыла Тайгер-5,— сказала Кира. — То есть я, конечно, совершенно не представляю, что именно там произошло, поскольку хранящиеся в холодильниках туши не способны следить за текущими событиями, но теперь мне известны факты. Я по-прежнему благодарна вам за свое спасение, но генерал Корбен — это еще не весь Альянс. И даже не самая важная его часть.

— Итак, у нас конфликт интересов, — сказал Азим. — Который решается довольно просто, если подумать. Мы улетим, а ты можешь остаться здесь и решать свои проблемы с присягой самостоятельно.

— Видимо, так нам и придется поступить, — согласилась Кира.

— Давайте не будем пороть горячку, — сказал я. — Предлагаю провести ночь с этой мыслью и еще раз поговорить утром. Типа утро вечера мудренее и всякое такое. Думаю, что десять-двенадцать часов тут мало что решат.

На том мы и закончили наше импровизированное совещание.

Я оказался прав.

Десять-двенадцать часов ничего не смогли бы решить, и даже если бы мы запросили разрешение на взлет в тот самый миг, как я вернулся из города, улететь нам все равно никто бы не позволил.

Едва мы покончили с ужином и разошлись по своим каютам, дабы пораскинуть мозгами и обдумать линии нашего дальнейшего поведения, как ко мне в каюту заявился Азим и сообщил, что техническая служба космопорта вышла на связь и желает в срочном порядке переговорить с капитаном корабля. То есть со мной.

— Насколько это вообще типично? — поинтересовался я, пока мы шли в ходовую рубку.

— Понятия не имею, — сказал Азим. — Вроде бы все административные вопросы относительно стоянки и обслуживания судов принято решать в рабочее время, и сегодня днем никаких проблем с этим не возникло.