Точно так же слащаво-сентиментальные названия помещичьих усадеб типа Кинь-Грусть, Отрадное, Мон-Плезир, заставляющие вспомнить сразу и Манилова, и щедринского градоначальника Грустилова, обязаны своим появлением моде 2-й половины XVIII — 1-й половины XIX в.
В названии ярко проявляется закон ряда: название должно выделять из него. Деревня Дубровка появится лишь там, где дубравы — исключение среди хвойных и березовых лесов, а Борки — там, где преобладают лиственные леса. Давно подмечено, что топонимы, в которые входят термины колодец, вода (на разных языках), характерны для сухих местностей, где воды мало, а каждый колодец — особая ценность. Историк, не учитывающий этого обстоятельства, может порой привести аргумент, который на самом деле опровергает его концепцию. Так, один из крупнейших историков академик Б.Д. Греков, отстаивая точку зрения о смердах как основном населении древнерусского государства, ссылался на то, что топонимы с корнем смерд (как установила Е.А. Рыдзевская) исключительно широко распространены на Руси. К сожалению, Б.Д. Греков не учел закона относительной негативности названий. Как заметил И.Я. Фроянов, если бы смердами называли всех крестьян, не имело бы смысла особо выделять волости и села с названиями Смерда, Смердыня и т. п. В самом деле, мы не найдем (или почти не найдем) на карте России сел с названиями Пахарево или Крестьяниново[67].
Итак, выделяя из ряда, топоним отражает признак, сравнительно редкий для данной местности, но присущий называемому объекту. Этот принцип наименования получил название относительной негативности географических названий.
Важным топонимическим термином является понятие топонимического субстрата. Слово субстрат в буквальном переводе означает подслой. Вероятно, именно так его бы и стоило назвать, но термин субстрат уже устоялся в научной литературе. Субстратом принято называть пласт названий, происходящих из языка народа, раньше жившего на данной территории. Например, многие топонимы Германии имеют славянское происхождение: Шверин (славянское Зверин), Дрезден (по славянскому племени дреджан от дрязга — лес; река Дрезна в Московской области), Лейпциг (из Липск), Росток (розтока — место разделения реки на два рукава), Баутцен (из славянского Будышин), Любек (по славянскому племени любичей). Эти и другие названия составляют славянский субстрат в немецкой топонимии. В свою очередь, в русской, украинской и белорусской топонимии можно найти иранский, балтский, угро-финский субстраты. Изучение субстрата дает возможность проследить исторические судьбы территории, процессы этногенеза.
Главная опасность, подстерегающая начинающего топонимиста, — излишнее доверие к легендам о происхождении тех или иных географических названий. Так, в Рузском районе Московской области жители верят в легенду, что название местного села Аннино происходит от того, что Иван Грозный якобы заточил в церковь этого села свою сестру Анну. В действительности же у царя Ивана не было сестер, а церкви, в отличие от монастырей, никогда не служили местами заточения. Название же, вероятно, происходит от имени владелицы. Некоторые топонимические легенды носят комический характер: о Яхроме, возле которой княгиня, оступившись, жалобно закричала: «Я хрома», о Ворскле, уронив в которую подзорную трубу Петр I воскликнул почему-то по-старославянски: «Вор скла» (т. е. стекла) и т. д. Для всех них характерно, что в представлении их создателей название возникает как следствие случайно произнесенной фразы. Распространителям таких легенд обычно остается неизвестной подлинная история топонима, бытовавшего, как правило, задолго до жизни тех деятелей, которым приписывается историческая фраза.