Посмотрел я тут краем глаза, почему у Гертруды фартук был запачкан. Это она что-то вроде теста замешивала, печь собиралась. Шкафов в доме как таковых не было, только узкие полки на стенах кухонной половины, да деревянные же лари, ну или сундуки, кому как удобно называть. Так что всё на виду.

– Что печь собралась? – подождав немного, пока утолят первый голод, обратился к хозяйке.

– Лепёшки… – опять зажалась, испугалась, даже кусок на стол положила, который до этого старательно обгрызала.

Не поторопился ли я с расспросами? Да нет, что я сюда – смотреть пришёл, как они животы набивают? Накручивал себя, стараясь не обращать внимания на оголодавшую семью. Всем не поможешь. А дело не ждёт, уже солнце вниз упало, на судно пора возвращаться.

– Слушайте меня внимательно, второй раз повторять не буду. Судно так за мною и останется. Но! Капитаном на нём оставляю тебя. С этого времени ты служишь только мне и никому больше! Товары будешь возить тоже только те, что я тебе дам! Это запомни твёрдо. Здесь, в твоём городе, я куплю дом и открою в нём… ну, не знаю, пусть будет лавка. При ней и будешь состоять. Понял? Хорошо, – дождался ответного кивка. – На море никакого разбоя. Узнаю, шкуру спущу и с тебя самого, и с твоих домашних. Если кто будет спрашивать обо мне или что-то от тебя требовать, всех отсылай туда же. В лавку. Понял? Опять молодец. В месяц буду платить лично тебе, как капитану, серебряный. Доволен? Держи аванс. Вижу, что доволен. И ты меня не благодари, Гертруда, мужу своему поклонись, потому что в этом его заслуга, повёл себя правильно, показал, что пригодиться мне может. Да, забыл. Вино! Завтра придёшь на корабль, разберёмся с твоими кредиторами. Кто это такие? Да не важно, завтра сам всё поймёшь. И служи честно. Обманывать меня не советую. Всё равно рано или поздно об обмане узнаю, тогда головы не только ты лишишься. А так будет вам счастье. Не провожай меня.

Поднялся и вышел на улицу, оставив за собой могильную тишину в доме. Одно радует, успел увидеть безумную искру надежды, мелькнувшую в глазах женщины. А мелкая… Что мелкая? Так и точила, не отрываясь, свой кус прожаренного мяска. Лишь бы на здоровье.

Бойцы подхватились, переглянулись со мной, моргнули понятливо и в полной тишине пошагали на корабль по знакомой дороге и по враз опустевшей улочке. Потом поговорим.

Поздно вечером, сразу же после заката, когда стремительно уходящий в ночь солнечный день стыдливо прикрылся серым занавесом коротких сумерек, наконец-то появился Даниэль. Тяжело проскрипели сходни, словно жалуясь на свою незавидную долю и заодно оповещая нас о гостях. Караульный тревоги не поднял, значит, свои. А из своих в городе был только наш торговец с охраной.

Надо встретить, заодно разомнусь лишний раз, потому как вынужденное безделье уже успело за день надоесть. Остановился у трапа, наблюдая с горечью, как медленно поднимается на борт мой старый друг, осторожно поддерживаемый под руки с боков своими охранниками, как задевает за поперечные досочки своими полусапожками. Подал руку, подстраховал при спуске на палубу. Надо бы для такого случая вдоль сходен стойки поставить и канаты натянуть, мелькнула виноватая мысль. Чтобы руками можно было держаться.