Когда выходили за территорию порта, прошли харчевню. Вот там было грязно. Видно, что убирают, следы от метлы видны, но люди вокруг гадят, стены в характерных потёках жёлтого цвета, от резкого едкого запаха снова заслезились глаза. Нет, до нас им далеко.

За углом видна выгребная яма, больше это сооружение ни на что другое не похоже. Ну да, вон выкатился из-под неплотно закрытой крышки с возмущённым писком клубок дерущихся крыс, распался, втянулся назад. Бр-р. Как-то мерзко. Понятно, почему вся зараза из Европы пошла. Кстати, а у римлян так же было? Или это потом свободные участки так плотно застроили? Интересно даже стало. Какие умные мысли в голову порой приходят. Почему-то именно при таких вот обстоятельствах.

Вот и домик. Однотипный, почти близнец с соседними, небольшой, приземистый, как и все остальные на этой улочке. С небольшим огородиком, какой-то сараюшкой. Птичник, что ли? Стукнули калиткой на кожаных петлях, на крыльцо выбежала девчушечка лет семи-восьми, бросилась к отцу, уткнулась в живот, обхватила руками, замерла. В тёмном дверном проёме показалась женщина. Возраст и не определить, какой-то бесформенный серый чепец на голове мешает рассмотреть лицо. Руки в чём-то светлом измазаны, тесто, что ли? Ну да, и фартук белым испачкан. Замерла испуганно на пороге, всматриваясь в нежданных вооружённых гостей.

– И так во всех семьях. Хорошо, что отпустил их, боярин, – на грани восприятия прошелестел за спиной Послед.

Только и кивнул чуть-чуть в ответ, скорее просто обозначил кивок, горло спазмом перехватило и от зрелища явно выраженной любви в глазах встретившегося семейства, от скромной кое-как прикрытой нищеты, здесь считавшейся нормой, и от того, что не совершил в море роковой ошибки. Пусть живут. Время такое. Но не все. Кое-кому жить совсем не стоит. Отдышался, успокоился.

– Хорошо. А если бы они мимо прошли и нас не тронули, то вообще все живы бы были… и с прибылью. Каждому своё… – так же вполголоса ответил Последу, не сводя глаз с развернувшейся перед нами сценки. Ладно, взрослые по своей дури страдают, но когда от этого дети плачут…

– Труда, гости у нас важные. Принять надо, – глянул в глаза жене капитан, погладил девчушку по тёмным кудрям. Рука дрожит, даже нам видно. Оглянулся, как бы прося прощения за задержку, попытался оторвать от себя ребёнка. Куда там, клещом вцепилась. Но справился, что-то бормоча неразборчиво, перехватил её за руку, пошёл к дому. На другой руке жена повисла. Бойцы дёрнулись было вперёд, да я придержал их жестом, нужно дать капитану чутка времени на встречу с домашними. От нас не убудет на улице минуту-другую постоять, а польза от этой встречи несомненная. Подождём.

В неразборчивый бубнёж, еле-еле доносящийся из-за дверей, вслушиваться не стал, Понятно и так, о чём разговор, не готовились к столь быстрому возвращению хозяина, а уж гостей вообще никто не ожидал. Тем более таких, хорошо вооружённых, да и хозяин очень уж быстро из плавания вернулся. Беда стряслась? Тревожные интонации женщины перекрыли басовитые успокаивающие мужчины. Угостить? Чем? В доме пусто, только самим перекусить, и то немножко. Всё как везде. Сколько уже с таким подобным сталкивался. Гордая бедность, сами будут потом голодать, но гостей надо накормить. И это капитан и владелец кораблика, как же простые люди живут?