— На колени.

— Не надо.

— На колени!

Тарас рухнул, но продолжал смотреть на меня и тянуть руки.

— Не убивайте, гражданин начальник. Я верой и правдой… Я всё что хотите…

За спиной раздались шаркающие шаги.

— Она во всём, стерва, виновата… Я же по-хорошему хотел… В церкви… А она, комсомолка хренова…

Из-за моей спины протянулась тонкая дрожащая рука и попыталась вцепиться в пистолет. Я перехватил оружие за ствол левой рукой, а правой поймал холодную кисть, вложил в неё рукоятку "браунинга", и накрыл сверху своей. Отпустил левую, наводя ствол на цель. Тонкий указательный палец, также накрытый моим, благо размер спусковой скобы позволял, потянул крючок, но вдруг застыл. Первым желанием было надавить ещё и помочь, но я его переборол.

— Суки… — полицай попытался вскочить, но в этот момент палец пришёл в движение.

Бах! Пуля ударила Тараса в пах и бросила обратно. Бах! Бах! Бах! Бах!

— Всё, достаточно. Он уже мёртв.

— Сержант, как там?

— Плохо, Бес, "чехи" с двух "подносов" жарят. Во втором отделении два "двухсотых", у нас Дягилева наповал и Смирнов тяжёлый.

— Бл… Где поддержка?

— Лейтенант говорит, обещали "вертушки", но больше получаса прошло, обедают небось. Бах! Бах! Ещё один сдвоенный разрыв ударил совсем близко от бруствера, над головой хищно прожужжали осколки. Кучно садят, гады. В окоп рухнул кто-то. Живой. Связной от командира роты.

— Тебе чего, жить надоело?

— Товарищ прапорщик, вас капитан вызывает, — и как будто оправдываясь. — Рацию разбило, вот пришлось.

Блин, идиотизм, накрылась одна рацию и всё, как в восемнадцатом веке. А вот бежать пятьдесят метров под минами совсем не здорово, хотя приказы не обсуждаются. Бах! Бах! Рывок, побежали! Бах! Бах! Поздно, мы уже в домике, в окопе конечно, но всё одно хрен достанешь.

— Товарищ капитан…

— Так, Бессонов, — обрывает меня офицер. — "Вертушек" не будет, но есть кое-что получше. Сейчас вон на ту высотку выдвинутся два "буратины". Связь будет через пять-десять минут, но ты всё равно дуй туда, дашь целеуказание.

— Есть!

Эх, опять бежать. Ну, где наша не пропадала.

Проснувшись, почувствовал себя как сыр в сэндвиче – справа и слева мирно посапывали два организма. Маша вообще закинула на меня одну руку, а голову просунула подмышку. От того что она отлежала мне руки и пришлось покинуть царство Морфея. Опять странный сон, если прежний ещё можно было списать на странности, но в этом вообще всё не понятно. Бойцы одеты в незнакомую форму – оружие и снаряжение вообще ни в какие ворота. А звание – прапорщик? Такое только при царе было. "Вертушки", "буратины" и прочая непонятина… Что интересно – оба раза я какой-то Бес. Ладно, подумаю об этом после.

Вчера решил караул не выставлять, неправильно это конечно, но сидеть ночь без сна, от моих попутчиков толку было мало, а затем день идти – я ж сдохну. Ну, не сдохну, но толку от меня такого будет немного. Выбраться, не потревожив родственников, похоже будет проблематично. Ну вот – проснулась.

Вынырнув из-подмышки, девушка глянула на меня ещё мутными от сна глазами, дыхнула коньячным перегаром, я в неё вчера грамм триста вкачал, и замерла. В глазах сначала отразилось непонимание, затем страх, ужас и тут же покой – всё в течение каких-то трёх-пяти секунд.